Фанаты. Сберегая счастье

А Воля уже слезла с Тумановских колен и пошла на сцену, заканчивать нетленный шлягер. Сашка старается на Туманова не смотреть. Какое счастье, что люди придумали мобильные телефоны, и в любой непонятной ситуации можно уткнуться в них, как будто пришло неимоверно важное сообщение. Теперь она хорошо понимает, почему Зарина Аркадьевна все последние концерты мужа проводила носом в телефоне. Сашка злилась, ей казалось, что Зарине настолько неинтересно, что она демонстрирует это окружающим. Но нет, она ошибалась. Телефон служил способом психологической защиты от того, что творилось на сцене.

Концерт продолжается, на сцену возвращаются конкурсанты, которые уже мало кому интересны. Туманов снова поднимает таблички с оценками, в финале поёт ещё какой-то приглашённый мальчик-рэпер. К счастью, ему не приходит в голову залезть на кого-нибудь из членов жюри. И к тому моменту, когда опускается занавес и надо подойти ко Всеволоду Алексеевичу, Сашка успевает успокоиться. Меньше всего ему сейчас нужна сцена ревности, и уж тем более, сцена публичная.

— Да-да, спасибо за приглашение! Обязательно увидимся в следующем году! — Всеволод Алексеевич жмёт кому-то руку. — Да, спасибо. До встречи! Нет, я не останусь на банкет, у меня сегодня ещё важное мероприятие. Пойдём, Сашенька.

И настойчиво подталкивает её к выходу. Какое у него мероприятие может быть в Кисловодске? Бесплатный концерт у входа в Нарзанную галерею? Творческая встреча с местными бабушками в курортной библиотеке? В десять часов вечера, ага. Но Сашка послушно идёт к выходу.

Выйдя из зала, Всеволод Алексеевич ныряет не влево, как все зрители, а вправо.

— Давай-ка тут пройдём. С этой стороны меньше народа и не такие крутые ступеньки. Колено замучило. Надо было перед выходом ещё обезболивающее выпить.

— Сейчас до номера дойдём и выпьем, — соглашается Сашка.

Туманов молчит. Что? Он ожидал шпильки в духе «конечно, колено будет болеть, если на него лошадей в прозрачном боди усаживать»? Это всё Сашка мысленно выскажет. Зарина Аркадьевна сказала бы вслух. И, может, была бы права… А что он должен был сделать? Столкнуть женщину на глазах у всех? И вообще, ревновать пошло. В их ситуации так просто смешно.

— У служебки толпа, — констатирует Всеволод Алексеевич. — Ну-ка давай подальше от фонарей, а то ещё меня заметят.

— Что-то мне подсказывает, что эти детки ждут не вас, а рэпера, — хмыкает Сашка. — Посмотрите, тут же детский сад собрался.

В этот момент дверь служебного входа открывается и выходит Воля. Всё в том же кружевном безобразии, даже не переоделась. Кто-то из толпы тянет ей блокнотик и ручку, кто-то достаёт телефон в надежде на фото. И вдруг Сашка замечает знакомую фигурку. А вот и Нунастя. Девчонка стоит молча, даже с места не двигается. Понятно, что не Волю она у служебки ждёт. Но когда Воля мимо неё проходит к машине, Нунастя провожает её таким взглядом, что даже Сашку передёргивает.

— Если завтра с этой Волей не случится понос или ещё какое несчастье, я сильно удивлюсь, — хмыкает Сашка.

— Что? — Всеволод Алексеевич аж останавливается от неожиданности. — Какой понос? Ты про что?

Он и так-то не очень хорошо видит, а в темноте тем более. И понятия не имеет про Нунастю.

— Ничего. Смена, говорю, у меня хорошая выросла. Всеволод Алексеевич, вы не будете против сфотографироваться с одной подающей надежды барышней? И пару слов с автографом ей черкнуть?

У него лезут брови на лоб, просьба весьма необычная для Сашки. Но он кивает. Сашка усмехается и делает шаг к толпе.

Рубинский

— Проще уже было переехать, — ворчит Сашка, перестилая постель в его или теперь уже их общей спальне на Арбате.

— Ты действительно так считаешь? — неожиданно серьёзным тоном уточняет Всеволод Алексеевич.

Он переодевался, как раз успел снять с себя толстовку и так застыл, с толстовкой в руках, голым пузом и озабоченным выражением лица. Сашка качает головой.

— А как же все доводы о плохой экологии, отвратительном климате, необходимости долгих прогулок и море под боком?

Сашка тяжело вздыхает. Что с ним сегодня? Устал после перелёта или расстроен поводом для их поездки? Она качает головой и решительно встряхивает покрывало, пытаясь расстелить его на всю ширину кровати.

— Нет, Всеволод Алексеевич, не считаю. Просто ворчу, по привычке. Мы действительно стали часто приезжать, я уже думаю, что зря каждый раз убираю бельё. Вы бы отошли, пока я тут пыльными тряпками трясу. И оделись, стоите прямо перед окном в неглиже.

— И что? Меня из дома напротив папарацци сфотографирует? К тому же через балкон? Да и кому нужны мои мощи?

— Мне, — хмыкает Сашка. — Может, не застилать кровать покрывалом? Ляжете?

Всеволод Алексеевич отрицательно качает головой.

— Некогда разлёживаться. Я хочу сегодня на кладбище съездить, завтра некогда будет. Сейчас переоденусь, пойдём перекусим где-нибудь и вызовем такси.

— Сегодня на кладбище? В такую погоду?