Фантастический Нью-Йорк: Истории из города, который никогда не спит

– Это Розали, моя жена, – нежность в его голосе не оставляла сомнений в причинах его счастья. – А это моя малютка Анна! – добавил Мишке, прикасаясь к щечке девочки. – Кто бы мог подумать, что у меня будет такая прекрасная семья? А? Кто бы мог подумать!

Мишке буквально светился от гордости.

Несколько минут мы стояли среди деревьев, вспоминая работу в кессоне, обсуждая строительство моста и нашу нынешнюю жизнь. Мишке рассказал, что на сбережения купил долю в продуктовом магазине, где и встретил Розали.

– Она постоянно давала советы, как мне вести дела, и в конце концов я ответил: «Выходи за меня замуж и сама их веди!» – Мишке расхохотался, а его жена закатила глаза, давая понять, что это их давняя семейная шутка. О поспешном бегстве Мишке из кессона и ящике, что он забрал с собой, никто из нас не упоминал.

Пока мы разговаривали, дочка Мишке принялась теребить мать за руку. Она заметила тележку продавца сосисок, которые в последнее время наводнили Центральный парк.

– Ма, па, – взволнованно произнесла она, – сосиски для Щурки! Сосиски для Щурки!

Мишке улыбнулся дочери.

– Анна, у Ящурки хватает еды, – ответил он. – Покормишь ее, когда мы вернемся домой.

– Но она любит сосиски! – не унималась Анна, пока мать не опустила ее на дорожку. После нескольких ласковых слов они отправились гулять по лужайке.

Я понял, что непонятное мне слово было уменьшительным от польского «ящурка» – ящерица. Но Мишке продолжил разговор, не дав мне опомниться, и принялся расспрашивать, чем я занимаюсь и встретил ли я «хорошую девушку». Я рассеянно что-то пробормотал. Заметив мой задумчивый и растерянный вид, Мишке лишь подмигнул, после чего устремил взгляд вслед жене и дочке. Я понял, что другого ответа не будет.

Вскоре мы расстались, и я продолжил свой путь. Солнце приятно согревало лицо, а ветерок был пропитан сладким ароматом жизни.

Нью-Йорк – место, где оживают сказки. Но помните, что в сказках правосудие всегда бьет в цель, а наказание всегда соразмерно преступлению.

Ричард Боус

Мимо шел охотник[54]

1

Добрый вечер! Я снова работаю охранником на закрытой вечеринке. Как в старые добрые времена! Давненько мы не встречались. Не знаю, видит ли вас хоть кто-нибудь в этом плаще из лунного света. А даже если и видят, то все равно никто не поймет, что к чему.

Как я вас узнал? Все просто – у меня дислексия. Благодаря ей я нашел себя, получил работу, женился и обзавелся детьми. Если бы я умел нормально читать, Бог знает, чем бы я сейчас занимался.

Я натренировал память, потому что не мог ничего записывать. Хоть я и не работал охранником уже много лет, но помню всю творческую братию Нижнего Манхэттена в лицо и поименно. Сегодня чествуют ушедшие семидесятые. Да, в те времена ни одно мероприятие в Даунтауне без меня не обходилось. Вот и теперь меня по старой памяти попросили охранять вечеринку по случаю выхода «Рафаэля!» Виктора Спарджера.

Вся эта затея меня смущала, и я хотел отказаться, но потом прочитал детям кое-что, и передумал. Ну и жена моя тоже велела соглашаться. Кстати, привет вам от нее. Мы все гадали, придете вы или нет.

«Рафаэль!» – это фильм одного художника о другом. Говорят, что это своего рода кульминация всей артистической жизни города. Действие происходит тридцать лет назад в Даунтауне, когда Нью-Йорк переживал бум живописи. Среди художников крутились большие деньги. Появлялись новые громкие имена. Виктор Спарджер сразу о себе заявил. Умный и весьма талантливый художник и скульптор, он был знаком со многими знаменитостями. Знал Пикассо, Брака, Уорхола и Гельдцалера. Он был, да и сейчас остается весьма дальновидным человеком – Спарджер грамотно вкладывал деньги, дорожил репутацией, покупал недвижимость. Но тут, откуда ни возьмись, появился Луи Рафаэль, и на его фоне имя Виктора Спарджера в художественных журналах превратилось в сноску.

Теперь Спарджер снял о Луи Рафаэле фильм. Он хочет, чтобы поклонники Рафаэля узнали его с точки зрения Спарджера. В этом нет ничего нечестного или противозаконного, но по совести это не совсем справедливо.

Справедливость в таких ситуациях встретишь разве что в сказках. Полагаю, поэтому вы и предстали передо мной здесь, на Боуэри, в этом серебристо-синем наряде. И поэтому я впускаю вас в «Печенье судьбы». Вы всегда в списке гостей, даже когда сами организаторы этого не знают.

«Печенье судьбы» уже не то, что было во времена, когда вы последний раз появлялись в этих краях. Тогда тут была элитная баня для геев. Теперь здесь открылся китайский ресторан, все официантки в котором – переодетые парни-азиаты. Переодевание в женские шмотки сейчас в моде.

Сразу с порога нам попадаются на глаза постаревшие, побитые жизнью завсегдатаи давно закрытого клуба «Мадд» со своими более молодыми последователями. На стенах – кадры из фильма.