Фантастический Нью-Йорк: Истории из города, который никогда не спит

Мэйв взяла такси и попросила водителя высадить ее у служебного входа, где несколько дней назад выгружала картины.

– Брайан, в чем… это ты!

– Я, – произнес Суини и, оперившись, превратился в птицу.

Его одежда упала на землю.

Мэйв сидела с птицей, пока в галерее не закончилось торжество. Она подобрала одежду Суини и аккуратно сложила, засунув носки в ботинки и свернув ремень.

Брайан принес из бара почти полную бутылку водки. Мэйв сделала пару глотков и намеревалась повторить, но решила, что лучше оставаться трезвой. Иначе и без того странный вечер мог стать совсем безумным.

Птица тоже не рвалась к выпивке.

Склонив голову, Мэйв завязала волосы в пучок. Когда она выпрямилась, Суини уже натягивал брюки.

– Прошу прощения за недоразумение. От волнения мне сложно общаться с людьми.

Мэйв едва слышно усмехнулась.

– Могу понять.

Подошел Брайан.

– О, замечательно, вы снова… одеты. Разобрались, что творится?

– На мне лежит проклятие, – ответил Суини. – Я думаю, что Мэйв может написать мое освобождение. В ее работах скрыта сила, которую можно назвать волшебной. Я хотел бы заказать у нее картину и проверить, возможно ли это.

– Это… – Мэйв не нашлась, что сказать дальше.

– Невозможно? Безумно? – Суини взглянул ей в глаза. – Я тоже безумен.

– Я не волшебница, – сказала Мэйв.

– Это вполне вероятно. Спустя столько лет и столько превращений, я так и не стал птицей, пусть иногда и выгляжу как птица. Магия искажает истину.

Мэйв видела птицу в чертах человека. В его манере держаться, в очертаниях воздуха за спиной, который будто специально оставлял там место для крыльев.

Также она видела невозможность того, о чем ее попросили.

– Умоляю, – сказал Суини, – попытка не пытка.

– Тогда тебе придется мне позировать, – ответила Мэйв.

– Никогда прежде не заключал таких странных контрактов.

– Брайан, этот парень был птицей большую часть вечера. Пусть все переговоры свелись к тому, что тебе просто сунули бумажку с надписью «подпишите здесь», это все равно ничего не меняет.

– Да уж.

– Удивительно, что он не ограничил меня в сроках, – Мэйв подняла с пола белое перо и покрутила пальцами. – Не установил дату, чтобы узнать, сработает ли план. Неужели он готов ждать сколько угодно?

– Мэйв, ты говоришь так, будто в самом деле веришь, что у вас что-то получится. Безусловно, вечер сегодня необычный, но в магию я не верю. В конце концов ты напишешь замечательный портрет человека, который каким-то неведомым образом превращается в птицу, и не перестанет превращаться в нее даже после того, как картина будет подписана и повешена в раму. А после этого мы никогда больше не станем об этом заговаривать, потому что все это какой-то бред. Мэйв, ты хорошая художница, но не волшебница. Не забивай себе голову мыслями о том, что в твоих работах таится какая-то магия. Это не так.

– Ты говорил, что люди покупают не картины, а историю, которая в них заложена, – сказала Мэйв.

Брайан кивнул.

– Суини купил историю, которая может окончиться чем-то волшебным. Он купил надежду. А это я могу написать.

Мэйв взяла альбом и отправилась к собору Иоанна Богослова. Начать оттуда было логичным, пусть она и не собиралась изображать на картине сам собор. Таким образом история как бы замыкалась – где еще положить конец превращению, как не в месте, где она впервые его увидела?

Весна пришла рано, на деревьях уже распустились зеленые почки. Внизу раскрывали пурпурные лепестки крокусы, а кое-где желтели храбрецы-нарциссы. Мэйв подумала, что цветы тоже проходят через превращение – более регулярное и менее впечатляющее, чем внезапно покрывающийся перьями человек, но превращение.

Под пение птиц Мэйв уселась под деревом и выбросила из головы необходимость творить магию. Если человек-птица – Суини – был прав, то магия сотворится естественным образом.

Она открыла альбом и принялась рисовать.

Суини шел по улице. Он нечасто гулял пешком, предпочитая странствовать в полете. Но сегодня ему не хотелось возвышаться над ароматами дыма и жира от готовящейся в передвижных фургонах пищи, над хрустом битого стекла под ногами.

Ему хотелось проникнуться духом людей, среди которых он никогда не чувствовал себя своим, почувствовать их пульс. Если Мэйв справится, эти люди станут ему родными. Быть может, он почувствует себя среди них, как дома.

Может быть ему стоило провести еще одну ночь в полете, отдавая дань тем дням, которые останутся в прошлом, как только он потеряет возможность летать. Он не забудет эти дни, как не забудет ветер, теребивший перья, когда он отправлялся в полет. Но теперь у него будет нормальная жизнь.

Суини взял себе на редкость мерзкого кофе в чашке с надписью «Я люблю Нью-Йорк», потому что в эту минуту действительно любил этот город всеми фибрами тела.

– Можно спросить? – нерешительно произнесла Мэйв.

– Как это со мной случилось? – угадал Суини.

Она оторвалась от альбома.

– Ну, да. Не хочу показаться невежливой и наступать на больные мозоли, но мне, возможно, лучше удастся передать твое освобождение из птичьего облика, если я буду знать, как ты вообще превратился в птицу.

– На меня наложили проклятие.