Фантом. Последние штрихи

Во всем этом было что-то странное, возможно даже что-то позорное – тусоваться с типом на тридцать или сорок лет старше. Если задуматься, со стороны это выглядит подозрительно. Но я старался об этом не думать. В конце концов, Нордхэген – мой коллега, тоже врач. И он меня уже сводил в пару мест, куда я сам не попал бы. Не важно, что эти места оказались обшарпанными барами. Все-равно это часть того опыта, ради которого я приехал в Лондон. Несомненно, ему было еще что мне показать. Поэтому я готов следовать за ним. Пускай маленький доктор станет моим проводником по потаенным местам города еще на одну ночь.

Позже, когда я решил собрать с пола одежду, которую снял с себя ранним утром, то в кармане обнаружил скомканную визитку:

Роджер Нордхэген

109 Миллингтон-лейн

Маунт-стрит W1

На карточке был также телефонный номер. Я проверил в лондонском телефонном справочнике, в томе «Л-Р». И он там нашелся. Тот же адрес, тот же номер. Более того, рядом с его именем стояла ученая степень «доктор медицины». Это меня успокоило. Но потом, не знаю почему, я снял трубку и набрал его номер. Чего я ожидал? На том конце я услышал голос молодой женщины, бодрый и немного хриплый. Шикарная секретарша, подумал я. Она ответила после второго гудка:

– Приемная доктора Нордхэгена.

Я повесил трубку с чувством удовлетворения. К незнакомцам, которых встречаешь в баре, следует относиться с опаской. Не хотелось бы, чтобы этот весельчак оказался лжецом, поэтому меня обрадовало то, что он являлся действительно тем, кем представился. Маленьким доктором Роджером Нордхэгеном. Веселым Роджером.

Все же в нем оставалась какая-то загадка. Я не так давно жил в Лондоне, но из прогулок мне было известно, что Маунт-стрит находится в районе Мейфэр, а Мейфэр – это вам не Чипсайд. Нордхэген работал в одной из самых прибыльных областей медицины, и его клиника находилась в одном из фешенебельнейших районов Лондона. Это меня не удивило. В отличие от самого Нордхэгена – скромно одетого, посещающего дешевые питейные заведения. Уверен, у него был какой-то секрет, и именно поэтому мне хотелось с ним встретиться.

Когда я умылся, побрился и оделся, в дверь робко постучали. Это была Эйлин Фотергилл, моя соседка и труженица на поприще поставок шпона. Она робко улыбнулась, словно собиралась сказать что-то глупое. Так и вышло.

– Я выиграла банку датской консервированной ветчины в офисной лотерее, – сообщила она. – Этим вечером я ее готовлю, порция слишком большая. Хотите, поделюсь?

– О… эм-м… что ж… эм-м… спасибо, но оставьте себе. Ветчину можно ведь хранить несколько дней? И что еще за лотерея? – после этого вопроса мне все-таки удалось прервать поток собственного красноречия.

– Что-то вроде бинго. Ветчина не испортится, но для меня ее все равно слишком много. Это двухкилограммовая банка. Огромная. Слишком огромная для одного человека. Съешьте немного. Или вы уже ужинали?

– Еще нет.

– Хорошо. Приходите через полчаса. Ладно? Или можете прийти раньше, если хотите.

– Ох…

Как дурак, я решил, что она оставит тарелку с ветчиной под моей дверью. У меня не было настроения ни с кем общаться, а мой организм не обрадовался бы тяжелой пище. Но отказываться было поздно.

– Хорошо, – сказал я как можно вежливее. – Буду через несколько минут.

Как только она ушла, я направился в ванную комнату, встал на колени над унитазом и засунул палец в горло. Если я и блевану, то уж лучше у себя в квартире, чем у нее. Меня вырвало скудными остатками ночного пира. Я убедился, что в желудке ничего не осталось, еще раз почистил зубы, прополоскал рот и заставил себя выпить молока, чтобы подготовить желудок к порции пищи.

Я думал, меня ждет скучный и долгий вечер, так как мы с Эйлин особо не общались. Однако мой к ней визит оказался гораздо интересней. Она пришла в какое-то утонченное и элегантное волнение или была близка к этому состоянию. Я все понял спустя какое-то время. Возможно, на работе Эйлин общалась с мужчинами хладнокровно, но, когда мужчина оказался в одной с ней квартире, вся ее уверенность улетучилась. Я догадался, что мужчины приходят к ней редко. И один лишь факт моего физического присутствия производил на нее заметный эффект. Я не красавец, не джентльмен и не атлет. Я худой, грубый, с совершенно обычной внешностью. Но особое состояние Эйлин не было плодом моего воображения. Я – мужчина в ее квартире, и этого ей было достаточно.

Ситуация начала доставлять мне удовольствие. Я никогда не сталкивался ни с чем подобным. Эйлин было около сорока, и она не казалась особенно привлекательной. Волосы ее были того пепельного цвета, который со временем незаметно переходит в седину. Она не отличалась пышными формами. Кто знает, может, она все еще девственница. Я заметил: стоило мне задержать на ней взгляд на несколько мгновений, и она начинала дрожать, а ее щеки заливал румянец, поэтому я смотрел на нее все чаще. Но, к моему разочарованию, Эйлин быстро взяла себя в руки, и эта игра потеряла свою прелесть. Пока мы ужинали, ей удавалось поддерживать непринужденный разговор.