Фантомный бес

«Сегодня христианин может быть настроен антииудейски, не понимая того, что сам он — конечный вывод иудаизма». Да, умен он был, несравненный наш мыслитель и поэт. Прав? Несомненно. И это значит… значит… Его вывод прост: «Если людям не удастся справиться с христианством, виноваты будут немцы…»

Мои окуляры были сбиты.

Не иудеи — христиане.

Вот истинный враг.

Но немцы оказались недостойны.

Они предали своего вождя.

Так пусть погибают все до единого.

Фюрер сидел в задумчивости, почти в прострации, но ему показалось, что он слышит чьи-то вкрадчивые слова:

— Вы не просто олицетворение Германии, вы в некотором смысле уже бог. И должны вести себя соответственно.

— Это вы, мой Борман? — Гитлер открыл глаза, привычно тряхнул чубом. — То есть как? Величественно? Самоотверженно? Жертвенно?

— Нет, мой фюрер. Оставим этот демагогам. Сейчас надо поступить холодно и расчетливо. Ваша жизнь сегодня дороже всего. Бога мы должны беречь.

— Бежать? Но как?

— Я напомню вам слова умного человека: какой прок от бога, которому неведомы гнев, зависть, хитрость, насмешка, мстительность и насилие?

— Я прекрасно помню эти чудные слова, мой Борман. И знаю, кто их сказал. Уж поверьте, Фридриха Ницше я знаю лучше вас.

— Вот именно мой фюрер. Не сомневаюсь. Но сейчас речь идет не о гневе, не о насилии и мщении, а как раз о хитрости. Точнее, о решительности и простой находчивости. К вашему отлету из Берлина все готово.

— То есть?

— У меня есть пилот, — Борман понизил голос. — Вы его не знаете. Но, надеюсь, узнаете. В своем деле тоже бог. На своем небольшом самолете он может летать между домов или под мостами. Поразительный ас. При этом холодный и точный. Так вот, он считает, что вождь немецкого народа не должен сидеть в подвале, на который сыплются бомбы. Он мечтает вывезти вас отсюда.

— Даже так? — мрачно усмехнулся Гитлер. — Славный малый.

— Маршрут детально продуман. Мы летим в Испанию. Там, в укромном месте, нас ждет подводная лодка. Она уже бывала в Южной Атлантике, и командиру путь знаком. Ну а в Аргентине нас ждут надежные друзья.

— Прекрасно. И где именно?

— Аргентина велика. В ней есть такие уголки, куда местная полиция не рискнет соваться. И хозяева там — мы.

— Да, Мартин, — порывисто выдохнул Гитлер. — Я знал, что вы деятельный организатор. Но чтобы так быстро и четко? Я восхищен.

— Но принимать решение надо быстро. Еще день, два, и даже мой ас ничего не сможет сделать.

— И кого мы оставим здесь?

— Штубе, ваш двойник. Скромный, надежный. С последней своей великой ролью он справится.

— Я подумаю, — сказал Гитлер.

Ветер богов

Император сидел в одиночестве, размышляя над позицией на доске. Неповторимая по глубине и мудрости игра го. Впрочем, в эту минуту не столько занимало его положение камней, сколько состояние старинной доски. На углу скол и две глубоких царапины, которые уже не устранишь. С одной стороны, это красиво — символ времени. Все достойно старения. Все. Решительно все. Он нахмурился: но только не наша политика.

Он снова вспомнил уроки юности. Его учителя, умнейшие люди, уверенно толковали о том, что Япония — самая достойная страна для управления миром. Японцы рождены богами. Они умны и талантливы, они создали самую утонченную культуру. Они верные воины. Неустрашимые. Последние времена как будто доказывали это. С конца 30-х годов Япония воевала особенно успешно. Были захвачены гигантские просторы Юго-Восточной Азии от Северного Китая до Сингапура и дальше. Планы завоевать Австралию были вполне реальны. На горизонте грезилась невиданная в истории империя. Но в последнее время что-то сломалось.

Вдруг стало ясно, что подобные успехи бесконечно длиться не могли. Богиня Аматерасу! Неужели она оставила нас? Быть не может! Правительница Небесных полей Такамагахара по-прежнему опекает нас. Сомнений в этом нет. Эти американцы. Прежде от нас бегущие, уперлись всерьез. Собрали силы и начали теснить несгибаемых японских воинов по всем направлениям. И вот, благодаря неустрашимости генерала Макартура (и откуда он только взялся?), японские войска выбиты сначала из Новой Гвинеи, а затем с Филиппинских островов, из Малайского архипелага и иных территорий. Британцы тоже проснулись и помогают, чем могут, союзникам. Стратегическое положение империи заметно ухудшилось. Но я этого не признал. И признавать не собираюсь. Это временные неудачи. Наши силы не сломлены. И сломать их не может никто. Более семи миллионов вооруженных японцев! Нам есть на что опереться.

Неслышно приблизился советник.

— Это ведь доска из Киото? — спросил император, не поворачивая головы.

— Да, ваше величество. Из дворца Кацура.

— Люблю это место, — сказал император.

— Еще бы, — сказал советник. — Гармония, тишина, благоговение.

— Хочу эту доску подарить. Вернее, весь комплект.

Советник еле заметно кивнул.