Фантум 2013. Между землёй и небом

Бонифаций ушел просветлённо-озадаченный.

– Интересно посмотреть, как они её обижают, – сказал Роман, – и все ли обидчики ещё живы.

Вскоре Бонифаций появился почти трезвый и очень решительный. Войдя в комнату, он так резко схватил себе стул, что со стола посыпались журналы и бумаги. Роман, сидящий за компьютером, нервно поёжился.

– В общем, други мои! – начал Бонифаций, широко рассевшись на стуле. – Надо нам разъясниться, понимаешь! Кифара-то моя, в общем, раз тот чудак не появился. Ну и это…

Осик растянул тонкие губы в прямо-таки сияющей улыбке.

– Ты не представляешь, Бонифаций! Как раз сегодня мы с Ромушкой собирались возвращать тебе кифару!

Роман удивлённо взглянул на Осика и опять уткнулся в Интернет. Осик продолжал:

– Мы просто заказали в Греции ещё один вариант – он гораздо громче. Нам ведь теперь надо озвучивать большие площадки. Так что забирай. И тебе спокойней и нам ни с кем делиться не надо.

Бонифаций сразу стал занимать на стуле гораздо меньше места. Криво улыбнувшись, сказал:

– Ну а мы с Иришей тогда тоже займёмся кифаротерапией. Нам и небольших площадок хватит!

– Боюсь, не получится, – с сожалением ответил Осик, – кифаротерапия запатентована как изобретение. Право заниматься этой деятельностью есть только у фирмы «Блюменфельд и Ко». Впрочем, вы с Ириной можете купить у фирмы разрешение на право заниматься этой деятельностью. Это будет стоить около двухсот тысяч.

– Двести тысяч рублей! Да где ж мы тебе их найдём? – ахнул Бонифаций.

– Я имел в виду двести тысяч долларов, – и Осик сочувственно вздохнул.

Бонифаций выругался. Выглядел он растерянно. Осик в это время вытащил кифару из нового, специально сшитого для неё чехла и засунул в пакет «Евродизайн».

– Вот, пожалуйста. Но вообще, привыкли мы, конечно, к ней. Хотелось бы её тоже оставить. Это как первая любовь!

Бонифаций понуро встал со стула.

– Вы оставьте её, чего уж там! А может, вы её просто купите у меня?

– А если таки чудак явится? – прищурился Осик. – Ты ж его к нам, небось, сразу и пошлёшь?

– Да не явится! – отмахнулся Бонифаций. – Сколько времени уж прошло!

Осик сочувственно развёл руками, незаметно подмигнув Роману.

Глава седьмая. Телеология культуры

Фирма «Блюменфельд и Ко» развивалась. Теперь это уже была официально зарегистрированная контора. Концертно-медицинский центр с лицензией, добытой ловким Осиком. Лидуся уволилась из своей легендарной аптеки и перешла работать к Осику. Волосы у Романа наконец отросли. Он постепенно обвыкся с ролью звезды. Научился сценично закатывать глаза и принимать картинные позы.

Они все-таки съехали от Раи и сняли трёшку – не в центре, но очень приличную, со свежим ремонтом. Лидуся продолжала жить у мамы, хотя снимали квартиру втроём.

Одна из комнат считалась Лидусиной. Она перевезла сюда из дому стопку книг – в основном о здоровье и научных открытиях. Среди глянцевых переплётов торчал также пожелтевший и полуразвалившийся «Урфин Джюс и его деревянные солдаты». На тумбочке у дивана стояла фотография их троих, сделанная Бонифацием ещё в докифарную эпоху. На ней Осик с Романом корчили рожи, а Лидуся мечтательно смотрела поверх их голов.

Жить у мамы Лидусе приходилось только глубокой ночью. Остальное время она проводила или в этой трёшке, работая на телефоне, или бегая по поручениям Осика, или на сеансах кифаротерапии. Сеансы проводились и в квартире – в комнате Осика, обитой фиолетовой тканью, и на выезде, разумеется. Они уже выезжали за пределы города.

Лучше всего, понятно, ездилось в Москву. Люди там оказались намного восторженней петербуржцев, меньше задавали каверзных вопросов и больше платили. Осик даже подумывал: не перебраться ли в Москву совсем? И он бы, несомненно, перетащил всех, невзирая на Лидусины поскуливания про маму и аргументы Романа о последнем курсе университета. Но ему показалось неправильным лишать проект петербуржского мистического налёта.

Всё осталось, как было. Роман мог в перерывах между своей звёздностью страдать о будущей кандидатской диссертации. Тема ее так и не складывалась, хотя последний год студенчества неумолимо таял. Мысль о дипломе тоже нервировала Романа, но без трагизма, как затаившийся больной зуб.

Бонифаций больше не приходил. Ему не дали нового адреса.

Однажды Роману позвонила сестра и ненавидящим голосом сообщила, что у мамы последняя стадия рака. Роман не видел мать очень давно, правда, периодически звонил ей. Она всегда говорила бодро, ни на что не жаловалась. Может, она и сама ничего не знала?

Записав адрес псковской больницы и попрощавшись с сестрой, он сел на диван. Сидел неподвижно, пока не зашла Лидуся.

– Ромушка! – воскликнула она. – Что с тобой?

– Ничего! – огрызнулся он.

Хотел встать и выйти, но Лидуся, сев рядом, обняла его и смотрела в лицо, требуя ответа.

– Мать умирает, – наконец сказал он, – а так – ничего.

– Ромушка! Давай попробуем полечить её кифарой?

Роман скривился, как будто ему в рот сунули целый лимон, предварительно очищенный от кожуры.