Фашисты

Некоторые националисты выступали против массовых и свирепых казней. Чаще других недовольство действиями режима выражали военные-традиционалисты. Так, по мнению генерала Кинделана, репрессии подрывали престиж армии. Полковник Ягуэ, оправдывавший жестокость своих подчиненных в ходе гражданской войны, теперь стал сторонником более примирительного отношения. Возражения неожиданно нашлись и у Генриха Гиммлера, посетившего Испанию в 1940 г. Его обескуражили массовые казни и переполненные тюрьмы; он заметил, что целесообразнее не уничтожать воевавший на стороне противника рабочий класс, а интегрировать его в новый порядок (Preston, 1993: 392, 449). Видимо, Гиммлер не мог понять, что для Франко рабочий класс был тем же, чем для него самого евреи. На неоднократные просьбы Гитлера и Гиммлера выдать испанских евреев Франко отвечал отказами, а вот в отношении левых был беспощаден. В этом и состоит различие между политической и этнической чисткой.

РЕЖИМ ФРАНКО

Историки и социологи в Испании давно спорят о том, как именно следует квалифицировать режим Франко и абсолютной ли была власть Франко и других франкистских правителей (напр., Miguel, 1975; Giner, 1977; Jerez, Mir, 1982; Chueca, 1983; Fusi, 1985; Preston 1990: гл. 4–6; 1993). Однако здесь мы ограничимся широкими мазками. К сентябрю 1936 г. вследствие внезапной гибели основных соперников Франко оказался единоличным правителем, генералиссимусом, каудильо

националистических сил[54]

. В результате того, что он вначале три года вел войну, а потом проводил репрессии против проигравшей стороны, в его руках оказались легитимные механизмы единоличного правления, какими не могли похвастаться большинство диктаторов межвоенного периода. Вследствие неучастия во Второй мировой войне его режиму удалось сохранить стабильность — возможно, это была одна из его собственных разумных идей, хотя, скорее всего, дело было в отказе Гитлера отдать Испании, в обмен на ее участие, отобранные у французов североафриканские территории (Preston, 1993: гл. 15). При его режиме не было принято официальной конституции, поэтому Франко еще три десятилетия оставался абсолютным правителем страны, разделяя различные кланы победителей в гражданской войне и властвуя над ними. Он не допускал, чтобы у кого-то из них в руках оказались все полномочия; он увольнял министров, не согласных друг с другом, лояльных министров поощрял, увеличивая их срок пребывания у власти и даруя большую самостоятельность, проводил заседания Совета министров в целях урегулирования не политических, а административных вопросов. Его самого как руководителя отличали инертность, недоверие ко всему новому, отсутствие внятной концепции. Удерживая свои кланы во власти и постоянно подавляя врагов, режим вел довольно-таки бесцельное существование. Поскольку у кланов были общие интересы — в частности, сохранить свое место у кормушки, — то манипулировать ими было несложно.

Обычно из кланов выделяют три: армия, «Фаланга» и католики. Последних некоторые исследователи подразделяют на церковников, традиционалистов/карлистов и/или монархистов. Франко отдавал себе отчет в том, что он зависим от армии в аспекте военной силы и от церкви — в аспекте идеологии. В составе министерств в целом преобладали генералы и полковники, в образовательном ведомстве — католики, в министерстве труда преимущество делили между собой католики и фалангисты, что до карлистов, то они вплоть до 1973 г. господствовали в Наварре, а также в национальном министерстве юстиции. Генштаб политическими вопросами не занимался — решал лишь военные; Франко сильно ограничил командованию бюджет. В 1939 г. Франко взял в офицерский корпус добровольцев-фалангистов и карлистов с расчетом на то, чтобы внести в ряды корпуса разобщенность и создать определенный противовес офицерам-монархистам. Монархистам он посулил восстановление короля на троне в качестве его собственного преемника (так в конечном счете и случилось), однако все разговоры о преемстве намеренно отложил на неопределенный срок. Церковь как организация была более чем жизнеспособна, но в жизнь государства она, как правило, не вмешивалась. Ее влияние было больше косвенным и состояло в том, что очень многие консерваторы были религиозными людьми.