Фашизм: реинкарнация. От генералов Гитлера до современных неонацистов и правых экстремистов

Гелен принадлежал к стороне, проигравшей на поле боя, однако в Форт–Ханте он совершенно очевидно чувствовал себя прекрасно. Американские переговорщики согласились практически на все выдвинутые им условия, предусматривавшие создание немецкой шпионской сети, которая должна была действовать под руководством самого Гелена, получая распоряжения и указания со стороны американцев. Целью финансирования Соединёнными Штатами этой шпионской сети было продолжение сбора информации на Востоке, то есть та же работа, которой Гелен занимался и ранее. Дав обещание не прибегать к услугам нераскаявшихся нацистов, Гелен был свободен в подборе агентов, которые в случае необходимости освобождались из лагерей военнопленных и мест заключения.

Соглашение, достигнутое в Форт–Ханте, имело серьёзные последствия для будущих советско–американских отношений. «Начиная с лета 1945 года, — писал историк Карл Оглсби (Carl Oglesby), — когда армия США вывезла Гелена в Америку и заключила с ним секретное соглашение, «холодная война» стала неизбежной». Также на карту была поставлена судьба десятков тысяч кадров Третьего рейха, превозносивших свои заслуги в борьбе с коммунизмом, с тем чтобы понравиться американцам. Вместо обещания уничтожить нацистскую инфраструктуру создатели американской политики предпочли сохранить её наиболее важную часть, чтобы использовать против Советского Союза. Играя роль тайных глаз и ушей Америки в Центральной Европе, люди Гелена сначала работали на армейскую разведку, а после создания в 1947 году ЦРУ — и на Управление. В этом качестве, а позднее и как руководитель западногерманской спецслужбы Гелен был в состоянии оказывать значительное влияние на политику США в отношении советского блока[90]

.

В будущем Германия могла стать ключевым полем битвы холодной войны, и Гелен получил от американцев полномочия как можно быстрее оживить свой старый отдел «Иностранные армии Востока» или, по крайней мере, то, что от него осталось. Вернувшись в Германию в июле 1946 года, он немедленно собрал воедино элементы сложного шпионского аппарата, ставшего известным под именем «Гелен Орг». Поддерживаемый регулярными субсидиями американских налогоплательщиков и состоятельных немецких промышленников, он обустроил свою оперативную базу в загадочном, окружённом высокими стенами комплексе зданий близ Мюнхена. Некогда там размещался аппарат Рудольфа Гесса и Мартина Бормана, заместителей Гитлера. Главной задачей Гелена стал сбор актуальной информации с Востока. Его американских спонсоров особенно интересовали подробности о перемещениях войск и другие военные вопросы, касавшиеся советской зоны оккупации Германии.

Несмотря на то что Гелен будто бы находился под наблюдением официальных представителей армии США, его «Организация» вскоре широко распахнула свои двери перед ветеранами гестапо, вермахта и SS — невзирая на торжественные обещания Гелена не принимать на работу убеждённых нацистов. Даже преступники из преступников — высокопоставленные бюрократы, возглавлявшие центральный административный аппарат Холокоста — были с радостью встречены в рядах «Организации». «Похоже, — писала в редакционной статье газета «Frankfurter Rundschau», — что в штаб–квартире Гелена один эсэсовец прокладывал дорогу другому, и элита Гиммлера с удовольствием отмечала встречи старых коллег»[91]

.

Пока Гелен деловито собирал у себя нераскаявшихся нацистов, агенты армейской контрразведки США продолжали охотиться за бывшими гитлеровцами. В рамках операции «Ясли» («Nursery») американская контрразведка CIC внедрила своих агентов в целый ряд подрывных групп, продолжавших национал–социалистическое учение. Шизофреническая составляющая оккупационной политики США стала очевидна для Николауса Рыжковского, охотника за нацистами из 7970‑го подразделения CIC. Он попытался пресечь деятельность группы лиц, работавших на чёрном рынке Мюнхена, и внезапно узнал, что они обладают неприкасаемостью. «Я не смог арестовать их, потому что они работали на господина Гелена, — вспоминал Рыжковский. — Нетрудно представить, какие чувства я испытал»[92].

К 1947 году была официально признана «смена акцентов» — об этом говорилось в некогда секретном докладе контрразведки CIC. «Вопрос денацификации уступил своё место сбору актуальной информации» — это означало, что руководящим принципом деятельности контрразведки отныне была не охота за нацистами, а антикоммунистическая деятельность. Хотя оперативники CIC и продолжали выслеживать нацистов, теперь её целью, как правило, был не арест, а вербовка. Американские официальные лица отдавали себе отчёт в том, что шли на сделку с людьми, совершившими чудовищные преступления против человечности. Однако эта жестокость отступала на второй план по мере того, как набирал силу крестовый поход против коммунизма. По иронии судьбы некоторые из нацистов, работавших на американскую разведку, позже сыграют значительную роль в неофашистских организациях, развернувших ожесточённую пропаганду против Соединённых Штатов[93].