Фашизм: реинкарнация. От генералов Гитлера до современных неонацистов и правых экстремистов

В своих письмах Томпсону Рудель передавал братский привет Фредерику Вайссу, распространявшему большое число экземпляров «Der Weg» среди американских поклонников журнала. Вайсс, в свою очередь, предоставил немецкий перевод статьи Фрэнсиса Паркера Йоки о показательных процессах в Праге. «Der Weg» опубликовал её невзирая на то, что у редакторов журнала не было единого мнения относительно политической линии, которой придерживался Йоки. Рудель, например, был поклонником «Империи». Он полагал, что договорённость с Советским Союзом наилучшим образом будет соответствовать интересам фатерланда. Его откровенные высказывания об этом заставили сотрудников посольства США в Буэнос–Айресе выразить озабоченность относительно «крайне подозрительной прокоммунистической деятельности Руделя»[274].

Опасения Государственного департамента были беспочвенными. Рудель не был коммунистом, он испытывал отвращение к теориям Карла Маркса. Но он не испытывал никаких угрызений совести относительно сделки с Советами, если она могла бы послужить делу неонацистов. Рудель и его сторонники мечтали о «холодной войне», которая расколет сверхдержавы в Европе и ослабит их хватку. До тех пор неонацисты планировали продолжать свои геополитические манёвры, пытаясь достичь каких–либо преимуществ, играя с Западом против Востока и наоборот. Именно подобную тактику имел в виду Рудель, вернувшийся в Германию в начале 1950‑х годов под предлогом того, что ему нужен новый протез. Он провёл серию встреч с Отто–Эрнстом Ремером и другими руководителями радикальных националистов, пытаясь собрать в единое целое разобщённые политические и идеологические фракции немецких крайне правых[275].

Рудель считал Социалистическую имперскую партию (SRP) «важнейшим этапом на пути к национальному возрождению», однако понимал, что тактика, которой придерживалась партия, была частично ошибочной и контрпродуктивной. Он продолжил действовать, ведя отсчёт со времени, когда SRP была поставлена вне закона и когда скрылся опасавшийся очередного заключения Ремер. Многие сторонники SRP в новых обстоятельствах стали поддерживать Германскую имперскую партию (Deutsche Reichspartei, DRP), которую Рудель рекламировал в ходе поездок по Западной Германии. Подобная поддержка обеспечила партии в начале 1950‑х годов статус преемницы SRP[276]

.

Воспринимаемый в качестве главного неонацистского святого, Рудель был хорошим оратором, способным произносить зажигательные речи. Он настаивал на том, что все немецкие солдаты должны отвергнуть ориентированные на Запад планы Бонна по перевооружению страны, в противном случае они станут «предателями, людьми не имеющими совести». «Что приобрела бы Германия в том случае, если бы американцы выиграли последнюю битву? — спрашивал он. — Никто не остался бы в живых, чтобы увидеть, как по могилам немцев, погибших от ядерного взрыва, марширует дивизия негров». Встревоженная его антиамериканским красноречием, армейская разведка США представляла Руделя «опасным болтуном», «извращённым и злобным фанатиком», несомненно, обладающим «большой личной привлекательностью»[277].

После одного особенно невыдержанного пассажа Руделю запретили выступать на политических собраниях в Баварии. Хладнокровно игнорируя попытки помешать ему, «плакатный» нацист задумал фантастический заговор с целью освобождения более 100 немецких военных преступников, все ещё содержавшихся в тюрьме Шпандау, в английской оккупационной зоне. Побег предполагалось осуществить внезапно, на вертолётах, почти столь же смело, как это сделал Скорцени, освободив в годы войны Муссолини. Опасаясь, что план Руделя может нарушить планы Бонна по постепенному освобождению осуждённых нацистов, один из депутатов Бундестага раскрыл предстоящую операцию[278].

Тем временем Германская имперская партия потерпела сокрушительное поражение на общенациональных выборах в августе1953 года, и канцлер Конрад Аденауэр остался на своём посту на второй срок. Христианско- демократический союз Германии одержал победу с большим преимуществом, что не в последнюю очередь объяснялось стремительным восстановлением экономики Германии. Подобная ситуация в сочетании с жёсткой антикоммунистической позицией Аденаура позволила завоевать голоса подавляющего большинства ультраправых избирателей, которые прекрасно видели, что возглавлявшееся ХДС правительство было до краёв заполнено бывшими нацистами.

Результаты выборов 1953 года отрезвляюще подействовали на неисправимых нацистов, обманывавших себя иллюзией эффективного противостояния правительству Аденауэра демократическими методами. Если назвать вещи своими именами, то неонацисты оказались в тупике. Большое количество ветеранов Третьего рейха предпочитало работать в новой политической системе, получая все связанные с ней выгоды, что делало экстремистские партии все менее привлекательными. Старый гитлеризм не имел никаких шансов на возрождение, пока немецкие промышленники, получая огромные прибыли от экономического бума, продолжали поддерживать правящую коалицию Аденауэра.