Фашизм: реинкарнация. От генералов Гитлера до современных неонацистов и правых экстремистов

Январь 1953 года. Бригада арабских солдат проходит церемониальным шагом по широкому каирскому бульвару. Около трибуны с почётными гостями они отдают торжественный салют. На трибуне среди прочих знаменитостей сидит выделяющийся своими тёмными очками Отто Скорцени. Нацистский герой приглашён принять проходящий на залитых солнцем улицах парад, посвящённый государственному перевороту. Переворот был проведён шесть месяцев назад организацией «Свободные офицеры» и поверг коррумпированную египетскую монархию.

Молодые революционные руководители Египта — и среди них полковник Гамаль Абдел Насер, которого многие считали реальным правителем страны, — относились с большим уважением к Скорцени, теперь ключевому советнику секретной службы нового режима. Илзе Скорцени, часто сопровождавшая мужа в поездках на Ближний Восток, признавала, что между Отто и Насером были очень дружеские отношения. «Когда мы бывали в Каире, они проводили вместе много времени», — вспоминала она[282].

Посещая Египет, Скорцени также общался с бурно растущей колонией немецких беглецов, появившейся здесь вскоре после Второй мировой войны. Каир, наряду с Мадридом и Буэнос–Айресом, стал убежищем для тысяч немецких эмигрантов. Многие ветераны Третьего рейха поступили на службу к египетскому правительству.

Близкие связи между Германией и арабским миром возникли ещё во времена Гитлера, поскольку геополитические эксперты фюрера придавали большое значение росту влияния нацизма на Ближнем Востоке. Хотя Гитлер и испытывал отвращение к арабам (однажды он назвал их «блестящими полуобезьянами, которым нужен кнут»), он был своего рода идолом военизированной организации «Зелёные рубашки», египетского протофашистского движения. Они называли его Абу Али (Хороший Боец). Возглавлявший Египет во времена Гитлера король Фарук также симпатизировал нацистам. Королевский дворец стал местом встреч шпионов и курьеров стран Оси. Члены королевской семьи занимались шпионажем в пользу фашистской Италии, а многие любовницы короля были также и нацистскими агентами[283].

В то время как армия Роммеля стремилась вырвать Египет из–под власти английской короны, военная разведка Германии активизировала свою деятельность в стране Сфинкса. У возглавлявшегося адмиралом Канарисом «Абвера» в Египте был ряд тайных агентов, среди которых числились и два молодых египетских лейтенанта — Абдель Насер и Анвар Садат, принадлежавшие к тайной организации офицеров «Стальное кольцо». «Мы установили связь с германской штаб–квартирой в Ливии, — вспоминал Садат о годах войны, — и действовали в полном согласии с ними». Отсидевший три года в английском заключении за свою подрывную деятельность, Садат позднее сменил Насера на посту президента Египта[284].

Самым известным лидером арабского мира, искавшим союза с Германией, был пользовавшийся дурной славой Великий муфтий Иерусалима Хаджи Амин аль-Хусейни. Отпрыск известной мусульманской семьи из Палестины — подмандатной территории Великобритании, муфтий бежал со своей родины за два года до начала Второй мировой войны. Этот любящий мирскую жизнь человек с жидкой рыжей бородой, невзирая на свой статус беженца, оставался выдающимся руководителем палестинских мусульман.

В ноябре 1941 года муфтий встретился в Берлине с Адольфом Гитлером. Этот город стал местом его жизни в изгнании в течение всей войны. Хаджи Амину аль-Хусейни удалось произвести благоприятное впечатление на фюрера. Гитлер высоко отзывался об «исключительной одарённости» муфтия, которая позволяла ему «быть почти равным японцам». Муфтия также уважал Генрих Гиммлер — он часто отпускал комплименты о его голубых глазах, которые, по словам главы SS (Schutzstaffel), были «надлежащего нордического цвета». Так называемый эксперт по расовой принадлежности, работавший в Абвере, сделал вывод в разведывательном донесении, что муфтий был не слишком–то и арабом: «Чистая арабская кровь… не могла позволить ему так последовательно и систематично бороться с англичанами и евреями — его бы перекупили. Однако присутствующая у него кавказская или арийская кровь заставляет нас в будущем ожидать от муфтия такой союзнической верности, на которую не способен обычный араб»[285].

В то время как арабы в Германии испытали все «прелести» принадлежности к низшей, в соответствии с нацистскими теориями, расе, Великий муфтий разъезжал в «Мерседесе» с личным водителем и охраной из SS. Несколько преувеличивая свою дружбу с Гитлером, он пытался заручиться поддержкой в борьбе с англичанами и сионистами в Палестине. Однако требования муфтия, включавшие в себя публичное одобрение державами Оси самоопределения и единства арабов, вступали в конфликт с колониальными интересами фашистской Италии и вишистской Франции — союзников Германии в годы войны. Вследствие этого Гитлер воздерживался от полномасштабной поддержки требований арабов о независимости, даже невзирая на то, что официальные представители Третьего рейха достаточно часто прибегали к «антиимпериалистической» фразеологии, говоря об исламском мире.