Fatal amour. Искупление и покаяние

— Ну, какова! Какова, — продолжала негодовать madame Олонская. — Так и зыркает глазищами своими бесстыжими. Проучил бы её раз Николя, глядишь и перестала бы выставляться, как последняя… — Анна Кирилловна умолкла, не договорив, и виновато глянула на Софью. — Прости меня, деточка, — она вздохнула. — Nicolas совершил ошибку, приведя в дом эту женщину.　

Софья расстроенно покачала головой, не желая более обсуждать поведение Марьи Филипповны. Конечно, в словах Анны Кирилловны была немалая доля истины, она своими глазами видела, как жена её брата флиртовала с молодым офицером, как видела и то, сколь холодна она с собственным супругом. Вернувшись домой, Софья справилась у дворецкого о Марье, но слуга ответил, что барыня ещё не возвращалась. Анна Кирилловна удалилась в свои покои, дабы вздремнуть перед обедом. Оставшись в одиночестве, девушка принялась мерить шагами гостиную от одного окна к другому. У крыльца остановился наёмный экипаж, из которого выбралась Марья Филипповна. Подхватив юбки, Софья устремилась в вестибюль.　

— Мне надобно поговорить с вами, — едва завидев невестку, громко объявила она. Марья передала лакею зонтик и нехотя повернулась к золовке.　

— Это не может обождать? — Сухо осведомилась она.　

— Нет, — княжна решительно тряхнула тёмными локонами.　

— Извольте, — Марья направилась к лестнице и mademoiselle Куташева последовала за ней.　

— Анна Кирилловна совершенно справедливо заметила, что вы ведёте себя не так, как подобает жене князя Куташева, — глядя на прямую, как струна, спину княгини, в сердцах сказала Софья, поднимаясь по лестнице следом за ней.　

Марья, не оглядываясь, прошла в свои покои, оставив дверь открытой и тем самым позволяя княжне войти. Даже не взглянув на золовку, она прошла в спальню и позвала Милку, дабы та помогла ей переодеться. Софья остановилась у дамского бюро, дабы перевести дух. Взгляд её скользнул по полированной поверхности и остановился на альбоме в розовой бархатной обложке. Понимая, что поступает дурно, княжна не смогла побороть любопытства и приподняла обложку. Альбом открылся посередине, там, где между страниц лежало письмо. Софья тотчас узнала знакомый почерк. Дыханье сбилось, рука сама потянулась к сложенному вчетверо листу бумаги.　

— Так что ещё вы желали сказать мне, помимо ваших абсурдных обвинений? — Послышался из спальни голос Марьи Филипповны.　

Софья поспешно спрятала письмо в рукаве платья.　

— Ничего. Вы и сами знаете, что вели себя дурно, — пробормотала она.　

— Раз вам более нечего сказать, оставьте меня, — Марья вышла в будуар, одетая в домашнее платье.　

— Охотно, — княжна вздёрнула подбородок и едва ли не бегом направилась к двери.　

Оказавшись в своей комнате, Софья развернула письмо и, шевеля губами, быстро пробежала глазами ровные строчки. Каждое слово, каждая буква в письме впивались в сердце острой иглой. Слёзы навернулись на глаза, и, зажав рот рукой, девушка без сил опустилась на стул, уронила голову на сгиб локтя, разрыдавшись. Никогда Андрей не признается ей в любви, ибо сердце его уже давно занято. Тоска, терзавшая сердце mademoiselle Куташевой, нежданно сменилась бешеной злобой. Не помня себя, княжна разорвала на мелкие клочки признание в любви Ефимовского к той, которая волею судьбы стала женой её брата.　

Позже, опомнившись, Софья с ужасом воззрилась на то, что натворила. Вряд ли княгиня оставит без внимания такую пропажу и, наверняка, догадается, кто именно взял письмо. Собрав обрывки бумаги на серебряный поднос, княжна трясущимися руками достала жестяную коробку с серниками. Сломав несколько штук, она, наконец, смогла поджечь то, что осталось от письма. Глядя, как догорают обрывки, съёживаясь и обращаясь в пепел, Софья обхватила себя руками. В этот самый момент она столь сильно ненавидела Марью Филипповну, что попадись она ей тотчас, девушка не смогла бы удержаться и, наверняка, вцепилась бы той в пышные светлые локоны, выцарапала бы бесстыжие голубые глаза.　

К ужину Марья спустилась последняя. Одарив золовку испепеляющим взглядом, княгиня прошествовала на своё место за столом. Софья вспыхнула и опустила голову. Никогда ещё она не опускалась до того, дабы рыться в чужих вещах и читать чужие письма. Ревность, которая ослепила её, не могла служить оправданием столь гадкому поступку. Оттого даже смотреть на Марью Филипповну княжне было совершенно невыносимо.　

Анна Кирилловна бросила быстрый взгляд на племянника и уткнулась в тарелку. Смотреть на княгиню пожилая дама избегала.　

"Донесла уже старая ведьма", — Марья повернулась к лакею, пряча усмешку. Повинуясь её жесту, слуга наполнил бокал вином.　

— Как прошёл ваш день, та cherie? — Поинтересовался Куташев у жены.　

— Скучно, — она пожала плечами.　

— Готов побиться об заклад, что с началом сезона ваши поклонники не дадут вам скучать, — равнодушно обронил Николай.　

— Было бы предпочтительнее, дабы вы, Nicolas, не оставляли меня своим вниманием, — не поднимая головы, заметила Марья.　

Куташев отложил вилку.　

— Полагаете, я пренебрегаю вами?　

— Мы могли поговорить о том наедине, — Марья вспыхнула.