Fatal amour. Искупление и покаяние

Заметив, проходившего мимо официанта с подносом, на котором оставалось только три фужера с шампанским, Софья мысленно попросила у паренька прощения и, сделав вид, что оступилась, толкнула того под руку. Содержимое подноса опрокинулось прямо на неё.

— О Боже, Софья Васильевна! — отскочил в сторону Волховский, испугавшись, что пострадает и его парадный мундир. — Олух! Ты что же совсем не видишь, куда идёшь?! — напустился он слугу.

— Владимир Андреевич, не стоит беспокоиться, — нахмурилась княжна. — С нашей прислугой я разберусь сама. Ступай, Ваня, — поспешила отправить она растерявшегося лакея подальше от взбешённого поручика. — Простите, но мне надобно отлучиться, — жестом указав на пострадавшее платье, вздохнула Софья.

Платья было жаль. От сладкого шампанского наверняка останутся пятна, однако, пожертвовав им, mademoiselle Куташева получила возможность покинуть бальный зал, именно потому, Марья, сколько не всматривалась в лица, не смогла её обнаружить. Софья довольно долго переодевалась в своих покоях, сменив яркий бальный туалет на традиционное белое платье, что было пошито два года назад к Императорскому балу, на который она так и не попала по причине болезни.

Ей не хотелось возвращаться в бальную залу к гостям. Вероятно, Волховский предпримет ещё ни одну попытку завладеть её вниманием, а она вновь станет пытаться избежать его общества. Однако ей сделалось смешно, когда она представила, что её попытки избегать Владимира Андреевича со стороны, наверняка, выглядят, как детская игра в салки. Софья спустилась по боковой лестнице и, проходя черед анфиладу комнат из южного крыла дома в северное, увидела приоткрытые двери библиотеки. Княжна, не заметив рядом прислуги, хотела было закрыть их, но разглядела свет одинокой свечи. Кто-то сидел в кресле у стола и листал книгу. Софи стушевалась. Она повернулась, намереваясь незаметно покинуть помещение, но её присутствие уже обнаружили.

— Прошу прощения, что без разрешения вторгся в вашу библиотеку, Софья Васильевна, — услышала она тихий, но приятный голос.

Софья шагнула в комнату, стараясь рассмотреть того, кто к ней обратился. Нынешним вечером брат уже представлял ей высокого худощавого человека, ныне бережного перелистывающего старинный фолиант, оставленный Николаем на столе. Напрягая память, княжна вспомнила имя.

— Вам не понравился бал, Илья Сергеевич? — с интересом разглядывая гостя, осведомилась Софи.

Урусов вздохнул. Но не рассказывать же сестре хозяина дома, что в библиотеку он ушёл оттого, что не любил больших сборищ, что в петербургском обществе чувствовал себя неуютно. Куда милее его сердцу были светские гостиные Первопрестольной, но ныне дела требовали его присутствия в столице, а уж коли он здесь, то не пожелал обидеть княгиню Куташеву, ответив отказом на её приглашение, да и саму Марью Филипповну ему было видеть одновременно и отрадно, и больно. Уйти до ужина, стало быть, выказать хозяевам дома неуважение, вот он и выжидал подходящего момента. Но вслух сказал другое. Он обвёл взглядом книжные шкафы, верх которых терялся в сумраке большого помещения и улыбнулся княжне:

— У вашего брата весьма обширная библиотека.

— О да. Nicolas по праву гордится ею. Он ведь более десяти лет собирал её. Здесь имеются весьма древние экземпляры, — оживилась княжна.

— А вы, Софи, тоже разделяете увлечение брата? — пройдясь вдоль книжных полок, остановился князь.

— В какой-то мере, — кивнула княжна. — Я люблю читать.

Княжна едва не добавила, что книги для неё всё равно, что для иного человека друзья и приятели, но смолчала. По сути, Урусов ей совершенно не знаком, и князю совершенно ни к чему знать, что она большую часть времени проводит в одиночестве, а потому чтение заменило ей общество.

— И что же вы читаете нынче? — продолжил расспросы Урусов.

Софья смутилась. Обыкновенно барышни её возраста предпочитала французские романы или иную лирическую прозу. Ей вовсе не хотелось, чтобы Илья Сергеевич счёл её скучной старой девой, потому она несколько помедлила с ответом.

— "Максимы" Ларошфуко, — тихо обронила княжна.

Одна бровь Урусова удивлённо взлетела вверх:

— Афоризмы де Марсийака? У вас весьма необычные литературные пристрастия, Софи.

Mademoiselle Куташева растерялась, не понимая, сделали ли ей комплимент, или напротив, то была ирония по поводу её учёного занудства.

— Не часто встретишь барышню вашего возраста, которой вообще известно, кто такой Ларошфуко, — с улыбкой продолжил князь.

Надобно было что-то отвечать, но Софья, казалось, проглотила язык. Как же это тяжело, оказывается, поддержать беседу с малознакомым человеком. Прислушавшись, княжна поняла, что в бальном зале стало значительно тише, музыка смолкла, и гости явно переместились в столовую.

— Ужин подали, — улыбнулась она своему собеседнику.

— Так позвольте вас проводить, — предложил ей руку Илья Сергеевич.

Услышав про ужин, Урусов испытал облегчение, наконец, настал тот момент, когда вскоре можно будет проститься с хозяевами дома и отправиться восвояси.