Фаворитка

— Мне было скучно, — ответила я. — Я устала от безделья.

— Всего неделя…

— Целая неделя!

— Ты готовила прием…

— Это небольшое событие, важное только для меня и моих детей. Церемониал займет немного времени, угощение тоже. А после они отправятся обратно в Тибад. Чтобы подготовить такой прием, не нужно тратить месяц, хватает пары дней.

— Скоро у тебя будет дело, потрепи еще немного, — улыбнулся Ив.

— Терплю, — со вздохом ответила я. — Но хотелось бы знать, о чем идет речь.

— Узнаешь, — как обычно увильнул от ответа монарх, и я снова оказалась лежащей в траве.

Пальцы государя скользнули по моему виску, по щеке, нырнули в волосы, и он склонился к моему лицу.

— Мне не хватает тебя, лучик, — шепнул он, почти касаясь моих губ. — Вернись в нашу жизнь, без тебя в ней неуютно.

— Я рядом с тобой, — ответила я с улыбкой.

Он отрицательно покачал головой.

— Ты всё еще далека. Почти недостижима.

— Ты сам отдалил меня.

Ив со вздохом уткнулся лбом мне в грудь, и до меня донеслось:

— Не хочу без тебя. — Затем вновь поднял голову и посмотрел мне в глаза. — Однажды ты мне снова поверишь.

Закусив губу, я некоторое время смотрела ему в глаза, а после, обняв лицо ладонями, спросила:

— Что я для тебя, Ив Стренхетт?

— Моя душа, — ответил он, не отведя взгляда.

— Тогда больше не смей топтать меня, мой господин, иначе ты станешь совсем бездушным.

— Никогда, — сказал король. — Клянусь…

Я накрыла его рот кончиками пальцев и отрицательно покачала головой:

— Не клянись. Просто исполни.

Поцеловав мне пальцы, Ив отвел мою руку в сторону и кивнул:

— Хорошо. Я не стану клясться, ты сама всё увидишь.

— Не разбивай мне сердце, Ив, — вымученно улыбнувшись, шепнула я. — Оно у меня одно. Не погаси свой лучик. Без огня он станет всего лишь ледышкой.

— Ни за что, — не отводя серьезного взгляда, ответил монарх.

Я потянулась к нему, сама. Наверное, он сейчас верил тому, что говорил. Наверное, даже хотел сдержать обещание. Однако показать, что король способен исполнить то, о чем говорил, могло только время. Увы, с нашим окончательным примирением он получал успокоение. А покой становился пылью для государя. Но мне хотелось, чтобы он сумел совладать со своей натурой, правда, хотелось. Монарх Камерата был моим первым и единственным мужчиной, ставшим почти мужем. Только он сумел вызвать во мне пробуждение чувств. Да и, что бы между нами ни произошло, мне было с ним не только плохо, но и хорошо. И я, зарывшись пальцами в волосы на затылке короля, коснулась его губ.

Объятья Ива стали крепче настолько, что мне показалось, будто я слышу хруст своих ребер. Он ответил мне с жаром и жадностью, потому что понял – я готова сделать следующий шаг. Мое тело тоже изголодалось по ласке, а душа нуждалась в тепле. Я не знала иного мужчины, и потому мне нужен был мой… хотя бы пока он был моим. И потому, отстранившись, я шепнула:

— Я скучаю по тебе, мой дорогой хищник.

— Правда? — блуждая взглядом по моему лицу, спросил государь. Я прикрыла глаза, так ответив ему, и Ив снова завладел моими губами.

— Давай вернемся во дворец, — сказала я, вновь отстранившись. — Я нагулялась. И пусть никто не приходит, не хочу сегодня никого видеть. Пожалуйста.

— Убью каждого, кто осмелится помешать, — заверил меня король, и я усмехнулась в ответ.

Он поднялся на ноги сам и помог встать мне, а после, подхватив на руки, направился к своему Бурану. Во дворец мы возвращались на его жеребце, поручив заботу об Аметисте гвардейцам. И когда поднялись до двери покоев, телохранители государя закрыли собой проход для каждого, кто желал его внимания. Этот вечер и ночь принадлежали нам и только нам…

Утро я встретила на королевском ложе. Его хозяин еще спал. Осторожно высвободившись из объятий, я отодвинулась и некоторое время рассматривала своего любовника. Меня не захлестнула нежность, как это бывало раньше. Нет, равнодушия не было, но и прежних чувств тоже. Для их пробуждения время еще не пришло. Они были рождены доверием, однако доверие еще нужно было восстановить, и потому всё, что я ощущала – это удовлетворение и доброе расположение духа.

О том, что сделала этот шаг, я не сожалела. Он был предсказуем и понятен. Я желала того, что свершилось, как и мужчина, мирно спавший после жарких утех. Да и искушать его затянувшимся воздержанием было бы неосмотрительно. Голод, когда он становится слишком силен, толкает к насыщению, даже если после нутро сведет судорогой от куска, подхваченного наскоро. А государь Камерата был всеяден, и потому мог проглотить и не поперхнуться. Так что наша близость была не только желанна, но и необходима.

Вздохнув, я покинула постель. Ожидать пробуждения монарха я не стала. Впереди был приезд детей и королевский прием, к которому еще нужно было подготовиться. Вся моя одежда осталась там, где всё началось – в гостиной. Встретиться с прислугой или придворными я не опасалась, потому что король приказал никого не впускать, пока не велит обратного. А ему было вовсе не до отмены своих указаний, и потому я выскользнула из спальни, прикрывшись лишь волосами.