Фаворитка

— Эта мразь такая одна, — фыркнул Стиренд и опомнился: — Простите, ваша светлость, но как мразь не назови, таковой она быть не перестанет. Мне доводилось видеть много гнилья, но этот прощелыга превзошел всех. Не понимаю, зачем вам заступаться за негодяя.

— С чего вы взяли, что я собираюсь за него заступаться? — удивилась я. — Я рассматриваю прошение о помиловании, и чтобы принять решение, мне необходимо разобраться в этом деле. Расскажите о матросе Утткере, как его видите вы. Беспристрастно, будто говорите о человеке с соседнего корабля, о котором немало наслышаны и знали лично. Я вас слушаю.

Капитан Стиренд поерзал, устраиваясь удобней. Он опять прочистил горло, после снова поерзал, и мне подумалось, что мой визитер тянет время. Кажется, об этом же подумал и наместник, потому что брови его сиятельства чуть приподнялись, и он бросил на меня быстрый взгляд. Я не стала торопить капитана с ответом, однако это промедление было непонятным.

— Простите, ваша светлость, — с ноткой раздражения произнес Стиренд, — не могу я говорить об этом ничтожестве беспристрастно.

— Он сильно вас задел? — спросила я. — Чем же?

— Он… он мерзкий, отвратительный гаденыш! — неожиданно разгорячившись, воскликнул мужчина. — Неблагодарный, своенравный, самовлюбленный мерзавец, который считает, что ему обязан весь мир! Когда его привели на борт, я решил, что парню просто не повезло, и нужно дать ему шанс. О-о, Утткер умеет пускать пыль в глаза, — как-то даже издевательски произнес Стиренд. — Берегитесь его, ваша светлость, он способен втереться в доверие. На первых порах он казался мне отличным парнем, этакий очаровательный сорванец. Однако оказался беспутным и наглым…

— Остановитесь, господин капитан, — попросила я. — Вы сказали немало, но смысл вашей речи один – вы ненавидите этого матроса, я ведь верно вас поняла? — Стиренд метнул в меня сердитый взгляд и отвел его к окну. — Я ощущаю в этом какие-то личные мотивы. Поймите, за личную неприязнь людей не вешают…

— Это нелюдь! — воскликнул капитан. — А вы уже его оправдали, ваша светлость, но он не стоит этой милости…

— Довольно, — негромко, но резко произнесла я. — Господин капитан, отчего вы принимаете решения за меня? Вы опасаетесь, что Утткер выживет, когда вам нужна его смерть?

— Он заслужил веревки, — твердо ответил Стиренд. — К тому же он мой матрос, и, как его капитан, я имею право на вынесение приговора.

— В море, ваша милость, — негромко произнес граф Нестдер. — В море. Сейчас вы на берегу, и приговоренный имеет право обратиться к судейству ее светлости. Мы все это знаем. Более того, я напоминаю, что перед вами сидит хозяйка Канатора, и не стоит проявлять неуважения к ее светлости.

— Я глубоко уважаю ее светлость, — соврал капитан, — но я считаю свой приговор справедливым, а потому прошу оставить его без изменений.

— Почему? — спросила я. — Поясните, господин капитан. Пока вы только сыплете оскорблениями, но ничего вразумительного не сказали. Какую историю вам преподнесли, раз вы решили пожалеть Утткера и дать ему шанс? Давайте начнем сначала. Вы уже начали, так поясните более развернуто.

— К чему это? — Стиренд махнул рукой. — Он того не стоит.

— Хотя бы для того, чтобы мы понял справедливость вашего приговора, — прохладно заметил наместник. — Пока мы видим, что с вас выходит желчь, и что повесить вы его желаете из личной неприязни, а может быть, и мести. Вы не можете не понимать, что это показывает в дурном свете вас, а не матроса Утткера. Отвечайте прямо, так мы быстрей во всем разберемся, и ее светлость огласит свое решение.

— Итак… — я выжидающе посмотрела на Стиренда. — Как у вас на борту появился этот человек?

— Итак, — передразнил меня капитан, кажется, окончательно забывшись.

— Господин капитан, — ровно сказала я, — если вас вовсе не интересует, какая участь постигнет матроса Утткера, вы вольны встать и покинуть мой кабинет. Я выслушаю только его и буду опираться на то, что скажет этот человек. Возможно, тогда вы увидите, как он выйдет отсюда освобожденным от всех обвинений. Он будет смеяться вам в лицо, а вам останется пенять только на собственное упрямство и неразумную дерзость. Не желаете доказать справедливость вашего приговора, ступайте, и пусть Утткер раскрасит эту историю собственными красками, вывернет ее наизнанку и подаст под соусом лжи. И даже если у меня случится после этого несварение, мне придется принять его версию, так как не было иной. Довольно! — рявкнула я, ударив ладонью по столу. — Вы – взрослый мужчина, отважный моряк и гроза врагов Камерата, а ведете себя, как малое дитя. Прекратите глупить и отвечайте на мои вопросы. Как к вам попал матрос Утткер?