Фаворитка

— О чем ты? Причем тут моя сестра? — Я ответила заинтересованным взглядом. Сам вопрос подтвердил, он не знал имени вдохновителя заговора. Шпион и вправду не так близок ко мне, хорошо. Однако что-то говорить я пока не спешила и вопросительно приподняла брови. Король продолжил сам: — Пойдем твоим путем рассуждений. Ты уточнила, не зависело ли мое решение ускорить женитьбу от покушения на тебя. И, услышав подтверждение, назвала ее светлость поганкой. Оставим непочтительность, порой Селия заслуживает этого эпитета, однако в остальном я требую пояснений. Рассказывай. Теперь всё рассказывай.

Развернувшись к нему, я с минуту молча изучала взглядом лицо венценосного любовника… жениха, пытаясь понять, что может последовать за моим рассказом. Стоит ли рассказать всё, или же только выборочно? Однако окончательно решила не таиться. Ив сверлил меня в ответ подозрительным взглядом, ожидая, когда мои уста разомкнуться, и я перестала томить его.

— Твоя сестрица организовала этот заговор, — сказала я. — Она ненавидит меня, тебе это известно. Поддержку она нашла в своем окружении. Извратила правду, завоевала доверие и сочувствие, и вот уже она – невинная жертва интриг коварной стервы – королевской фаворитки. Ей поверили и поспешили спасти Ришем, герцогиню и ее «великую» любовь.

— Откуда известно? — сухо спросил монарх, одарив меня колючим взглядом. — Ришем рассказал? Я знаю, что он нагнал тебя и сам отправился в засаду. Стало быть, наговаривал на жену? Обвинил ее в организации заговора… — Ив хмыкнул, — забавно.

Я прищурилась:

— Что тебе забавно, милый? Что твоя сестрица желала мне смерти? Так ведь она не просто выкрикивала проклятья, но почти довела дело до завершения. Если бы не Ришем, я бы сейчас покоилась на дне Тихого моря. Тебе всё еще забавно?

— Так утверждает Ришем, — отмахнулся король, и я уже не сводила с него напряженного взгляда. — Селия, конечно, не образец чистоты, доброты и невинности, однако ей бы ума не хватило сотворить целый заговор. Она моя сестра, и я, хоть и зол на нее за все ее выходки, но всё же продолжаю любить. Но, несмотря на мою любовь, я со всей ответственностью заверяю – герцогиня Ришемская – дура. Зато ее муженек чересчур умен и изворотлив. Тебе ли этого не знать? Когда-то он подвел вас с графо под обвинение в применении черной магии…

— Чтобы прикрыть твою сестрицу, — прервала я. — Если тебе изменяет память, то я напомню, что это Селия воспользовалась черной магией, чтобы через Аметиста нанести удар мне…

— Но не тебе напрямую, — теперь оборвал меня Ив. — Всего лишь лошади, зато Ришем подставил вас под смертную казнь.

— Но угрожала она лично мне, что расправится со мной. И кто знает, какой бы шаг был следующим, если бы вся история не вскрылась? — парировала я. — Что до самого герцога, то на тот момент он спасал от смертной казни твою сестру и тех, кто мог на нее показать. Хотя, конечно же, даже если бы она обсыпала меня отравой, ты бы нашел, как вывернуть ее «шалость» в нужную тебе сторону и обвинить Ришема, меня и весь свет, но прикрыть подлую сущность Ее Высочества.

— И все-таки он сотворил преступников из вас, — не сдался король.

— Из Гарда, — отмахнулась я. — Но в первую очередь – из твоей тетки. Нам с дядюшкой грозило изгнание из дворца и опала. В любом случае, пострадали лишь слуги. И сейчас ты снова готов прикрывать ее грех, хоть он и возрос до покушения на убийство.

Я поднялась с дивана и отошла к окну. Во мне клокотала злость. Это же надо! Вот уж воистину родная кровь! Все Стренхетты выворачивают истину наизнанку, предпочитая обвинить невиновного, лишь бы скрыть подлость, сотворенную родственниками.

— Шанни, милая, — позвал меня король. — Зря ты злишься, я сужу трезво. Я знаю, кто в этой семье настоящий интриган и хитрец. Ришем способен устроить спектакль, чтобы добиться своей цели.

— И какой же? — не обернувшись, полюбопытствовала я.

— Избавиться от Селии, — ответил Ив. — Теперь он может выдвигать мне условия и шантажировать оглаской. Его люди подтвердят его слова и укажут на герцогиню, как на главную подстрекательницу…

И я расхохоталась. Нибо! Ли-ис! Он ведь знает короля не хуже меня. Но, в отличие от меня, его взор не затуманен совместной жизнью с монархом и чувством привязанности, а потому он прекрасно понимал, на кого истинный Стренхетт постарается скинуть обвинение и наказать за несуществующий грех. Разумеется, он предвидел этот ход мыслей монарха, а потому и не спешил поначалу подтвердить, что Селия причастна к заговору.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пытаясь не предавать заговор огласке, Ришем вовсе не защищал жену, и ему не был дорог ее ребенок, потому что отцовство оказалось сомнительно, но понимал, что разбирательство всё равно приведет дознавателей в герцогский дворец. А как король предпочтет толковать покушение, было вполне понятно.