Федина Пасха (сборник)

Я занималась в одной православной семье с семилетним отроком Павлом. Как-то зимой отправилась с ним гулять на Неву. В тот день был какой-то православный праздник. Мы с Пашей решили пойти в небольшой храм, недалеко от Петропавловской крепости. Литургия еще не закончилась, мы поставили свечи к празднику, поклонились иконам и отправились на Неву. День был морозный, солнечный. Паша радостно перепрыгивал через стоящие торчком льдины и в гладких промежутках между ними скользил ногами. А я, радуясь просто хорошему дню, поглядывала на небо, заодно и на моего воспитанника.

Небо было чистым. Без единого облачка. Синева его была поразительно глубокая. Я пыталась найти хотя бы одно, заблудившееся облачко, как вдруг прямо передо мною, посреди этого огромного синего пространства, увидела большой светлый крест, вытянутый из облачка длинными узкими полосами. Над ним сияла большая красивая радуга. Рядом, справа и слева от большого креста, на одном уровне с ним – два маленьких крестика. А над ними тоже маленькие радужки. Три креста! Все это было так отчетливо видно, не могла поверить и насмотреться. Потом опомнилась:

– Паша, скорей смотри на небо! Видишь? Вон там! Кресты! А радужки-то над нами какие?!

Паша задрал голову:

– О-о! И правда здорово! – он долго удивленно, не отрываясь, смотрел на небо, приложив от солнца ладонь козырьком ко лбу. Я оглядываюсь вокруг – нет ли еще кого на Неве. Но мы были одни. Долго смотрела на кресты и все не могла поверить. Может это какое-то обманчивое видение, по моему тщеславию. А может это для ребенка. Вполне возможно. Длилось это дивное видение минут сорок.

Радужки над малыми крестиками, начали потихоньку таять. Потом веселый радужный мостик над большим крестом стал сливаться, теряя отчетливую поочередность цветовой гаммы, растворялся в сине-солнечной глубине, пока совсем не исчез. Стали потихоньку бледнеть и также исчезать в небесной глубине маленькие крестики. Большой крест долго еще стоял в изумительной глубокой тихой синеве, как бы давая знать всем о чем-то очень назидающем и главном. Потом он постепенно, будто не торопясь, медленно растворился, оставляя в моей душе незабываемое глубокое благоговейное чувство.

На остановке

Повадилась кормить синичек на остановке трамвая. Ждать долго. Напротив лесок. Морозец. Красиво. Тихо. Протягиваю ладонь с семечками. Где-то здесь, в недрах дремлющих в инее ветвей, живет моя синичка. Две синички. А вот и она. Да не одна, а с подружкой. Полминутки ожидания – и моя смелая пташка садится прямо на ладонь. Хвать! И назад. Семечку обрабатывать. Подружка ее волнуется: как бы семечку достать? Долетит до середины, а дальше уж по земле – скок-скок, головку вверх, может, брошу? Жаль кроху, но я упрямая: сядь на ладошку – получишь. Покрутилась и улетела ни с чем. Откуда-то сбоку еще три синички. Осторожно покрутившись, деликатно уступали друг дружке – одна, потом вторая, третья…Ну, а как же без воробьев-то! Бросила горсточку – как магнитом. Вмиг. Мгновенно притянулись, галдят, кто во что горазд. Склевав, рассыпались, кто куда, головки вверх – туда-сюда поглядывают. Озорники. Тут и ворона подоспела – как бы не прозевать, бочком на ветку села, качается. Наблюдает за пиршеством в отдалении – мало ли что?

А та, моя, без предрассудков, синичка уже клювик обтирает. Рр-раз! – и опять на ладони, откинула непонравившуюся семечку, другую, третью, выбрала получше – и к себе назад. И чудо! Трусливая ее подружка тоже решилась подлететь к ладони, замерла в воздухе, в отчаянии схватила, что попало – и стрелой к себе! Вот умница-то! Давно бы так.

Но тут, к сожалению, трамвай подошел. Все птахи, как по команде, по своим местам.

А мне – по своим. Подарил мне Господь маленькую радость. Каждому свое. Да будет Господь и с вами.

«У метро пела женщина…»

У метро пела женщина. Молодая, слепая. С протянутой рукой. Вокруг шум, толкотня, порнография с прилавков. Люди туда-сюда. Совали копеечки, но большинство – мимо. А она длинно и протяжно пела. В отрывках уловила: просила Ангелочков на небесах, чтобы помогли ее доченьке. Но никто ее не слушал. Не до нее. Затерялся голос в торговой суете. Проходивший мимо мужик буркнул, засовывая бутылку в боковой карман:

– Ангелочки там… самим, блин, есть нечего и им еще…

…Прости нас, женщина. Ты, в горести своей, сильней нас. Помоги, Господи, тебе и твоей доченьке. И прости Ты нас, грешных…