Федина Пасха (сборник)

– Наташенька, Аришка еще маленькая и ей тоже очень хочется покататься, не обижай ее, хорошо? Я сейчас ухожу, а вы идите мыть руки и завтракать. И слушайтесь вашу няню. Идите.

Я пошла следом за Аришкой. У мамы было все приготовлено. Я села на свое место, незаметно озираясь по сторонам.

– А помолиться? – сказала Наташа, вскарабкиваясь на стул перед иконой.

Аришка двумя руками тоже взяла свою табуреточку.

Я покраснела и встала:

– Отче Наш… – сложив три крошечных пальчика, девочки добросовестно шептали:

– Богородице Дево…

Помолившись, малышки взяли по куску хлеба и ловко стали его уплетать с постной пшенной кашей.

– А вы молочко не пьете? – спросила я у них.

– Мы, тетя, постимся, – ответила Наташа. – Сегодня же среда. – Прожевав кашу предложила: – Берите хлеба побольше, Вы же взрослая. – И, помолчав, добавила: – Мы любим хлеб.

Тронутая этим действием, немного жалея маленькую Аришку – вот с молочком бы ей – я тоже старалась не отставать.

Девочки между тем быстро поев, облизали ложки и отнесли в раковину. Уже у стола поблагодарили опять Господа и вприпрыжку побежали одеваться, напевая на ходу свои детские песенки.

Наконец, одевшись, мы отправились на улицу. Вот тут-то и было самое тяжкое. Гулять было негде: рев машин, автобусов окружил, как только мы вышли на маленький тротуар. Но Наташа, деловито взяв меня и Аришку за руки, уверенно пошла вперед:

– Пойдемте, я знаю место, где мы всегда гуляем. Аришка, не отрывайся от тетиной руки.

Мы заняли весь тротуарчик и юркнули куда-то под арку. Там, по маленькому глухому изрытому переулочку, снова свернули под арку и очутились… в каменном колодце, окруженном мрачными высокими дряхлыми домами. Зато тишина. Тихий снег. Полусломанные детские качельки, контейнер для мусора и хилое деревце. К качелям девочки не подошли, зато, обступив меня, привычно, как будто они тут не в первый раз, предложили:

– Тетя, давайте поиграем.

– А во что? – спросила я.

Аришка похлопала себя по груди:

– Я буду петусек, а Вы – лисичка. А Натася будет котом.

– Нет уж, – запротестовала Наташа.

– Я буду петушком, тетя лисой, а ты, Аришка, котиком. Все. – Она широко развела руками, как на сцене. – Давайте начинать!

Я растерялась: а как начинать-то? Впрочем, слушайте:

– Жили-были кот, петух и лиса. Вот собрался кот в лес по дрова, а петушок дома остался…

Площадка была совсем крохотной, не особо и разбежишься. Хорошо, хоть снег поприятней и воздух, конечно, почище.

– Тетя, – спросила Аришка, – а где мне длова лубить? – и тут же предложила, отойдя шага на четыре.

– Правильно, Ариша, – поддержала я ее. – Ну, слушайте дальше. Сидит дома петушок. – Наташа, как маленькая артистка, стала старательно разводить руками – подметать пол, зачем-то качать ими, выжидательно посматривая на меня… мол… давайте, пойте. Я старалась изо всех сил, как только умела. Хитро прищурив глаза сла-а-денько запела:

– Петушок, петушок, золотой гребешок! Выгляни в окошко, дам овса тебе немножко…

Петушок-Наташа, встав поближе ко мне, вытянул шею. Я хвать его!.. Тут уж за ней дело не стало. Как закричит она! Вырывается, визжит! Аришка до этого двумя сцепленными руками колола дрова – выскочила и отняла петушка у лисы. Понравилось обеим. Снова все на свои места. Я опять лукаво начинаю петь и предлагать овес. Петушку не терпится, ждет, чтоб его скорей схватила лиса, я опять хватаю его, опять Аришка… и вдруг случилось неожиданное.

– Тетя, тетя, смотрите, зернушки!

Мы, запыхавшись, тут же остановились. Сколько тут уже бегали, но ничего не видели. Горстка овса была как бы аккуратно подкинута, лежала поверх снега, не разнесенная нашими ногами. Да и откуда она могла быть здесь, на крохотной площадке, избеганной вдоль и поперек? Мы взяли зернышки в руки.

– Это же Бог нам послал! – радостно закричала Наташа и запрыгала, смеясь, закружилась в возбуждении. – Это Господь нам подбросил, потому что мы играли в петушка. А петушок зернышки-то любит! – Глаза ее горели живым справедливым блеском.

– Это Бог, это Бог, – повторяла за ней Аришка, хлопая в ладоши. – Тетя, давайте снова играть, – предложила Наташа, – может Господь еще чего даст!

Я обняла девочек. Их радость передалась мне и прошла внутрь души. С нами так близко был Господь. Он навестил своих маленьких друзей в этом сыром мрачном колодце и доверчивому слабому петушку послал зернышек. Радостные и разгоряченные малышки нетерпеливо-вопросительно смотрели на меня и ждали, готовые снова ринуться от меня наутек, забыв уже свои роли.

Кресты

Лет семь назад это было. А не забыть. Вспоминалось часто…