Фея с островов

Его тело рухнуло, перегородив проход, голова куда-то покатилась, брызгая кровью, а лохмотья стали тлеть от огня. Следующим Дэвид попытался достать высокого в капюшоне, но тот успел уклониться, и его тесак в тесноте рубанул другого из прокаженных. Высокий в капюшоне постарался отступить и затеряться среди своих собратьев по несчастью, при этом рычал и толкал их на Дэвида. Те стали размахивать камнями и палками, двинулись вперед, пока двое из них не упали от ловких выпадов Майсгрейва. Остальные пятились и вопили, а один из прокаженных попытался было проскользнуть боком в грот, но зашатался, получив удар камнем по голове. Это уже Мойра задела его, но не сразила, и прокаженный просто свалился и ползком кинулся в ноги Дэвиду, обхватил его колено под килтом. Дэвид пошатнулся и едва не упал. Но пока он возился с вцепившимся в него прокаженным, кто-то запустил в него камнем из темноты, и он все же рухнул.

Казалось, ошалевшие от схватки прокаженные кинутся теперь в грот, но в этот миг у них на пути оказалась Мойра. Она размахивала горящей палкой и так пронзительно визжала, что они отступили, непонятно чего испугавшись — то ли своих загоревшихся одежд, то ли ее яростного тонкого крика.

Этого момента хватило, чтобы Дэвид длинным скин-дху просто распорол грудь цеплявшегося за него прокаженного и сильным пинком откатил его прочь. И когда Мойру стали теснить, он уже был рядом. Заслонив женщину, он двумя сильными выпадами смог сразить еще одного прокаженного.

— Назад, Мойра! Зайди за меня!

Она тут же повиновалась, отскочила и замерла за его спиной со своим горящим суком, готовая поспешить на помощь, если будет нужда. Но Дэвид был умелым воином, и еще одно тело в отрепьях повалилось в проходе. После этого прокаженные наконец отступили и кинулись прочь. На фоне серого при свете месяца песка можно было видеть, что одни бегут довольно резво, другие переваливаются, третьи то и дело падают, ползут.

Мойра и Дэвид переглянулись, оба тяжело дышали. Потом Мойра пинком выкатила отрубленную голову одного из них, а Дэвид, отрезав кусок от своего пледа и обмотав им руку, стал вытаскивать из грота тела убитых. Их было человек шесть, покалеченных, изуродованных, но даже их трупы несли заразу, и Дэвид тут же стал поджигать их, при этом посматривая туда, куда побежали прокаженные. Только несколько из них взобрались по проходу в скалах наверх, остальные бежали вдоль песчаных дюн к дальнему краю бухты, но поблизости не было ни одного.

Когда Дэвид вернулся, Мойра старательно обливала себя водой из меха, терла кожу, а на лице ее было выражение гадливости и непреклонности, но отнюдь не страха.

— А ты отчаянный воин, Мойра с Оркнеев, — заметил Дэвид. — Спасибо, что помогла в трудный момент.

— Спасибо, что не отдал меня им, — произнесла Мойра и тихо заплакала.

Дэвид мрачно смотрел на нее, ему хотелось обнять ее, приголубить, но после того, что только что произошло, он чувствовал себя словно оскверненным. К нему прикасались прокаженные!

Его даже передернуло, и он стал оглядывать колено, в которое вцепился один из нападавших.

Прокаженные умирают постепенно, часто даже не чувствуя, как лишаются кожного покрова, мяса, костей, пока болезнь не начинает разрушать внутренние органы. Обычно больные проказой безобидны, но от них все равно стараются избавиться, отсылают прочь, а затем из сочувствия помогают им, подкармливают. Но если в общине прокаженных есть человек, который намеренно злит их и настраивает против здоровых… Раньше Дэвид о таком и не слышал. Но на этом острове живых мертвецов пришлось столкнуться и с подобным. И теперь его брала оторопь, когда он смотрел на свое колено, которого касался заразный.

К нему подошла Мойра с флягой виски и плеснула ему на колено.

— Оботри это место как следует. О Пречистая Дева, тебя коснулись еще где-то?

Сейчас он не мог этого вспомнить. Он не был ранен, если не считать рассеченной ударом камня брови. Тогда, в схватке, он не обращал внимания, как кровь заливает глаз, но сейчас это раздражало. Хорошо было бы пойти к морю и как следует вымыться, но пока они обходились лишь виски и полностью опорожнили мех, стараясь протереть каждый участок кожи, к которому могли прикоснуться заразные больные.

— Думаю, они больше не решатся напасть, — говорил Дэвид, пока Мойра перевязывала его голову оторванным от своей юбки лоскутом. — Не будь они такими изможденными, изъеденными хворью, нам пришлось бы хуже. Они ведь не чувствуют порезов, не ощущают ожогов…

Его передернуло, и Мойра вдруг участливо погладила его по голове — как маленького успокаивала. Его это удивило, он странно взглянул на нее:

— Знаешь, девочка, а ведь это я должен успокаивать тебя. Наверное, ты не на шутку испугалась.

— Я в порядке. Только очень зла.

— От хорошей злости силы прибывают, — заметил Дэвид, выливая остатки виски на колено и опять протирая его. — А силы нам еще понадобятся. До утра будем по очереди следить за окрестностями, а едва начнется отлив, постараемся поскорее отчалить.

— Я вряд ли смогу заснуть после всего произошедшего, — прошептала Мойра.