Фея тумана

Я понял только, что уже почти час назад человек Элдры отвёл Гигу с малышкой к протоке, которая течёт к заводям. Там они сели в лодку и... Я почти кричал, чтобы мне показали, где эта протока, говорил, что и мне нужен челнок. Меня всего трясло.

В проводники мне дали того чумазого паренька, который встречал меня на въезде в усадьбу. И мы с ним почти побежали по лугу к дальним зарослям, причём я трижды упал в темноте, похоже, повредил лодыжку, скакал кривыми скачками за провожатым, пока мы не миновали заросли и под ногами не захлюпала вода.

Я плохо помню, где оставил мальчишку, вспомнил о нём, только когда, вскочив в плоскодонку и проплыв уже достаточное расстояние, стал понимать, что не очень ориентируюсь в этих местах и не уверен, что знаю прямой путь к охотничьему домику. Поначалу я стал окликать паренька, потом, так и не расслышав ответа, принялся налегать на шест в надежде, что эта узкая изгибающаяся протока выведет меня, куда надо. Тщетное упование! Уже через полчаса я окончательно заблудился, кружа среди поросших тростником островков, где не было ни жилья, ни огонька, ни души. Только пелена тумана да хлюпанье воды. И тогда я стал кричать, звать кого-то, плакать, клясть святого Эдмунда. Я был в отчаянии.

Лишь когда нос лодки налетел на какую-то мель и я свалился в воду, её холод несколько остудил меня. Я вновь залез в лодку, постарался сосредоточиться. В конце концов, леди Бэртрада ведь обещала, что Гиту оставят такой же, как и была. То есть не причинят ей вреда. Но отчего-то эта фраза — «такой же, как и была» — сейчас казалась мне особенно подозрительной. Ну да ладно, ведь и аббат Ансельм обещал отдать мне Гиту. Но сейчас я не верил ни единому их слову. Как вообще можно было поверить людям, связанным с Гуго Бигодом? С Гуго, который способен на любую подлость. Да что за отупение наслал на меня саксонский святой, что я решился на союз с этими людьми?

И всё же я пытался взять себя в руки. Решил, что не стоит без толку кружить среди островов, надо выбрать более-менее широкое русло и плыть по нему. Так рано или поздно я доберусь до какого-нибудь жилья, а там мне укажут путь. Да, но сколько времени это займёт? Как скоро люди Гуго доберутся до дома на острове? Я надеялся, что Бэртрада, давно посещавшая это обиталище в фэнах, не сразу найдёт туда дорогу в темноте. А до темноты они навряд ли покинут Саутхемскую обитель, чтобы не привлекать внимания к своему отряду.

Наконец я заметил впереди огонёк и налёг на шест так, что затрещали мышцы спины и плеч.

Увы, это оказался всего лишь костёр перед шалашом ловцов угрей. Те с удивлением уставились на меня, но, к моему разочарованию, и слыхом не слыхивали ни о каком охотничьем домике графа. Тогда я спросил их о церкви Святого Дунстана — уж оттуда-то я найду дорогу с завязанными глазами, и эти лохматые оборванцы с готовностью закивали. Один из них, видя, что я утомлён до последнего предела, даже предложил провести туда мою лодку кратчайшим путём.

Оборванец взял у меня шест, а я без сил опустился на дно челнока и свесил голову. Этот безумный день с его постоянным напряжением и тревогой совершенно измотал меня. И едва мне удалось расслабиться, положившись на ловкость ведущего лодку жителя фэнов, со дна моей души начало подниматься знакомое ленивое безразличие.

Зачем я всё это делаю? — спросил я себя. Не предоставить ли событиям идти своим чередом? Разве эти двое — Эдгар и Гита, грешники, забывшие обо всём ради своей похоти, не заслужили наказания? И можно ли противостоять судьбе?

Сейчас вдали покажется силуэт церкви Святого Дунстана. Нет ничего проще, чем попросить приюта в доме отца Мартина и сладко выспаться на тюфячке в тепле у торфяного очага. Но уже в следующее мгновение я проклинал себя за эти мысли. Я и только я заварил эту кашу, и если Гита и Эдгар были виноваты кругом, то при чём тут малышка Милдрэд? Ведь это безгрешное и чистое дитя, и что бы ни случилось с её родителями, сама она не должна пострадать, как это уже однажды случилось с Адамом.

Я с содроганием вспомнил розоватый отблеск рубинов на мелких зубах графини. Леди Бэртрада не остановится ни перед чем.

Мой проводник вёл лодку скоро и умело. И вскоре он уже указывал мне на кровлю церкви с крестом, словно парящим над прядями тумана.

Хвала небесам! Я принял у лохматого жителя фэнов шест и направил челнок знакомым путём. Мои ладони горели — наверное, я в кровь содрал с них кожу, да и повреждённая нога мучительно ныла. Но я не могу мешкать ни минуты, я должен первым попасть на остров и предупредить Гиту и графа о страшной опасности.

Казалось, я плыву в тумане и тьме до сотворения мира, и, когда сквозь белёсую мглу замерцал свет, я едва не разрыдался. Мои силы были на исходе, шест выскальзывал из рук, и в довершение всех бед я зацепил днищем плоскодонки полузатонувшую корягу, и мой челнок дал течь.

Но озеро — вот оно, рукой подать. Я причалил к берегу и, хромая, преодолел узкий перешеек, отделявший протоку от зеркала озёрной воды. Здесь я остановился и замер, прислушиваясь.

Всё спокойно. Если ещё не случилось худшее, я успел.