Фея тумана

Видимо, ещё что-то оставалось во мне, беглеце и изгнаннике, от благородного рыцаря, раз паренёк обратился ко мне «сэр». Хотя вид у меня скорее, как у простого солдата: латаный плащ, грубая дублёная куртка, обшитая стальными бляхами. Зато у меня меч лучшей дамасской стали и дорогой арбалет у луки седла. И не у всякого наёмника такой конь. Мой Моро был чистых арабских кровей, но не мелким, как силагви, а настоящий рослый, поджарый хадбан[21]. Я получил его в подарок, будучи ещё пленником эмира Балока. Но это долгая и грустная история, и я не стану её рассказывать. Скажу только, что Моро мне достался лишь потому, что у мусульман есть странные предрассудки: они считают, если у вороного коня светлая отметина во лбу, то это верный признак, что он принесёт гибель хозяину, а если ещё и белые отметины на ногах — он наверняка не единожды взбрыкнёт и поранит владельца. Чушь собачья. Моро со мной был ласков, как ягнёнок. Его быстрота и выносливость не единожды спасали меня, как тогда, когда я бежал от не в меру гостеприимного эмира, так и позже — в песках Сирии, на неспокойных дорогах Европы и особенно во время лова, какой устроили на меня люди сперва Жоффруа Анжуйского, а потом короля Англии.

С тех пор, садясь в седло, я больше никогда не пользовался шпорами. Кто же станет пришпоривать друга? На Востоке таких коней считают членами семьи, а мой преданный Моро... Порой мне казалось, что он не говорит только потому, что разумные существа не склонны к пустой болтовне.

О своём любимце я мог рассказывать часами. И хотя в тот миг служка таверны выражал свой восторг вороным, я даже не позволил ему отвести Моро на конюшню. Сам повёл коня в сарай, сам обтёр, позаботился, чтобы его поставили в тёплое место и задали корма. О друге всегда лучше позаботиться самому. Но чего мне это стоило в моём состоянии! При выходе из-под навеса меня так качнуло, что я не упал, лишь опершись обеими руками о колоду для водопоя. Несколько минут не мог разогнуться, лишь тупо глядел на своё отражение в воде. Измождённое тёмное лицо, провалы глаз под густыми бровями, свисающие космами длинные чёрные волосы, уныло обвисшие усы над губой, на щеках трёхдневная щетина. И это я, любимец женщин, щёголь, всегда следивший за своей внешностью, я, рыцарь Гай де Шампер, потомок прославленного рода, некогда приближённый Иерусалимского короля Бодуэна, гроза караванных путей Леванта, а позже командир отряда телохранителей римского кардинала и, наконец, возлюбленный императрицы Матильды. Ныне же просто усталый, больной путник, которому просто необходимо отдохнуть. Но затем снова в путь — бежать, скрываться...

Я мгновенно уснул на соломе в углу таверны, предварительно попросив хозяина разбудить меня, когда зазвонят к вечерне[22], но, когда проснулся, едва нашёл в себе силы приподняться.

— Сэр, что-то вы неважно выглядите, — заметил хозяин таверны. — Может, кликнуть лекаря?

Меня трясло от озноба, и в то же время я обливался потом. Однако тот, за кем охотятся королевские гончие, не должен долго оставаться на одном месте. При мне были две фляги вина, купленные ещё во Фландрии, а доброе бургундское — именно то, что требуется, когда вас бьёт озноб. Изрядно отхлебнув, я вскарабкался на Моро, а затем расспросил хозяина, какая дорога ведёт к ближайшему портовому городу. Но, едва отъехав, я повернул коня в совершенно другом направлении. Мне случалось бывать в этих краях, и я решил, что куда лучше будет углубиться в фэны. В своё время здесь скрывались целые армии мятежных саксов, а уж одинокому путнику и вовсе не составит труда затеряться.

В крохотном селении я нанял проводника, взявшегося сопровождать меня к усадьбе Незерби, что близ Тэтфорда. Там, должно быть, до сих пор живёт моя сестра Ригина, и, хотя мы давным-давно с ней не виделись, я мог бы смело поставить голову против дырявого пенни, что она не откажет мне в помощи. Я и она — единственные оставшиеся в роду де Шамперов.

Сестра, кроме того, была невесткой графа Норфолка. Однажды я спас жизнь этому малому — в ту пору, когда он ещё носил плащ тамплиера и не помышлял стать английским графом. А достигнув власти, он, в отличие от многих известных мне, помнил сделанное ему добро. Мне уже приходилось пользоваться его помощью, но вряд ли он пожелает ещё раз рискнуть всем, что имеет, ради личного врага короля Генриха. Одно бесспорно — Эдгар Норфолкский достаточно богат, чтобы не соблазниться наградой, назначенной за мою голову...

Но сейчас главное — уйти подальше от побережья, скрыться в фэнах, запутать следы. А в дальнейшем... Господь не оставит меня своей милостью.