Фейсконтроль на главную роль

   – Ничего не знаю, – по-прежнему сердито отреагировала домработница, – они мне не докладывают. И Эрик не ест по утрам. Я его ваще давно не вижу. То ровно в одиннадцать в халате в столовую вплывет и потребует: «Неси кашу, тосты с маслом, кофе в большой кружке и два яйца всмятку». Я уже наизусть его меню выучила, оно годами не менялось, а он все талдычет, ровно заведенный. Подам жрачку, головой кивнет, и за расспросы, мол, где Нина. Ну не идиот ли? А то не знает, что жена каждый день в институте горбатится! Я ему и отвечаю: «Уехала на службу». Хозяин кивает: «Хорошо, хорошо, сготовь на обед курицу, я пойду работать». Но как Нина заболела, весь порядок поломался. Эрик ваш пропал! Еду не требует, кровать его не тронута: Наверное, он в больнице. Где ж еще? Там и поселился, около жены. Я тут одна.

   – Почему ты раньше не сказала, что хозяина нет?

   – Не мое это дело, следить, кто где находится, – отвела взор вредная баба.

   Глава 28

   Оставив Валентину собирать макароны, я вернулась к машине и набрала номер Арины.

   – Да! – тут же отозвалась она.

   – Это Даша.

   – Аксель приехала? – обрадованно спросила девушка.

   – Пока нет, – разочаровала я Арину. – Как мама? Не пришла в себя?

   – Ты еще не поняла, что в России ей не выздороветь? – захлюпала носом Арина.

   – Мадам Аксель скоро будет.

   – Надеюсь!

   – Папа не устроит сцену?

   – С чего вдруг?

   – По поводу продажи «Летописи», – пояснила я. – Он не один год искал библиотеку, наверное, не захочет расстаться с книгой.

   Из трубки послышалось напряженное дыхание, потом Арина прошипела:

   – Пусть попробует! Я у него и спрашивать не собираюсь. В той пещере небось еще сотни томов хранятся, ему на десять жизней хватит для чтения. А мне маму надо спасать, о ней кроме меня никто не позаботится.

   – Наверное, следовало немного подождать, – вздохнула я, – разобрать клад, вдруг там есть более ценные книги.

   – Пока в пещере будем рыться, мамуля в овощ превратится! – гаркнула Арина. – Лишнего времени у нас нет. Кстати! Думаю, милый папочка тайник разбирает, копошится в нем с утра до ночи. Во всяком случае, здесь он не показывается. Ладно, нароет книжонки, я тогда у него деньги потребую. Вот!

   – Эрик разбирает содержимое пещеры? Так ведь это опасно!

   – Почему?

   – Проклятие, как мы убедились, действует. Твой отец может заболеть, – напомнила я.

   – Сыр из мышеловки достается второй крыске, первой башку оторвет, а следующая пирует, – мрачно прокомментировала мои слова Арина. – Проклятие на мамуле сработало! Ружье выстрелило, опасности больше нет.

   – Думается, все же не стоит лазить в тайник, – стояла я на своем.

   – Ты поверила в заклинание! – с торжеством резюмировала младшая Лаврентьева.

   Я замялась.

   – Нет.

   – Тогда почему предостерегаешь от похода в пещеру? – спросила девушка.

   – Наслушалась местных историй про то, как умирали те, кто пытался нарушить покой мертвых. Колдовские чары это ерунда, но некая опасность на месте захоронения военных существует, – начала оправдываться я и, чтобы закрыть тему, спросила: – Эрик сейчас с тобой?

   – Его тут нет и не было!

   – Он не навещает Нину? – изумилась я.

   Арина издала странный звук.

   – Папочка показал себя с лучшей стороны. Один раз появился, но долго не задержался.

   – Мда, – крякнула я.

   – Заразиться боится, – вдруг горько засмеялась Арина. – Да он всегда такой был. Мама редко болела, но пару раз грипп подцепила. И только доктор про это сообщал, папашка сумку подхватывал и бегом на работу. «Дела, – вопит, – дела! Ни на минуту не могу задержаться!» До смешного доходило: требовал, чтобы Валентина и я маски надевали. Мы-то к маме входили, кормили ее, поили, лекарства ей давали, а он у себя в кабинете труса праздновал. Нет его здесь! И не приедет!

   – Но Валентина сказала, что хозяин отправился в клинику.

   – Врет.

   – Какой ей смысл говорить неправду?

   – Значит, путает, – настаивала на своем Арина. – Я от мамы не отхожу – держу ее за руку, постоянно разговариваю, за медсестрами слежу. Они меня уже ненавидят! Я тут сама все делаю. И боюсь из палаты выйти, вдруг что случится. А народ в клинике мухами мрет, насмотрелась я на местные порядки. Электроника пищит, персонал еле шевелится. Но, похоже, такая неспешная помощь некоторых родственников больных устраивает.

   – Ты говоришь страшные вещи!

   – Правда глаза колет. Никому не охота с параличными возиться, а убить нельзя, – жестоко сказала Арина, – вот родные и надеются, авось «овощ» сам помрет. Всем будет хорошо: больница от тяжелого пациента избавится, близким денег за уход не надо платить. Дешевле похоронить, чем содержать больного. Поплакали, да и зарыли, памятник поставили. Но я так не хочу! Мне мама нужна пусть даже в кровати, недвижимая, но живая! А отца тут нет, повторяю. Он ее просто использовал!

   Голос Арины сорвался. Я не нашла слов, чтобы утешить бедняжку, и прошептала:

   – Аксель вот-вот прилетит.

   – Одна надежда на нее, – уже спокойным тоном отозвалась Арина. – Извини, я нервничаю.

   – Хочешь, я приеду и подменю тебя?

   – Нет, я сама.

   – У моей подруги-хирурга есть несколько великолепных медсестер. Надежных, умелых…

   – Нет! Нет! Нет!