Фейсконтроль на главную роль

   – Хорошо, хорошо, – я испугалась всплеска эмоций Арины, – прости. Хотела отпустить тебя на несколько часов – помыться, поспать спокойно.

   – Ты всерьез говоришь про спокойный сон? – усмехнулась Арина. – Нет, я маму не брошу. И очень хорошо, что папаша не выразил желания поухаживать за супругой. Я бы могла ему поверить, уехать на ночь, а утром… Даже страшно представить!

   – Где же твой отец?

   Арина закашлялась и сказала:

   – Вот уж неинтересно!

   – Странно, однако. Дома его нет, в больнице тоже. И он не ночует в Киряевке!

   Арина помолчала, потом устало сказала:

   – Бабу он себе завел. Давно, наверное, с год.

   – С ума сойти!

   – Почему? Это естественно, отец ни фига не делает, мама чуть не сутками на работе, чем ему заняться?

   – Он читает лекции.

   – Раз в неделю.

   – Он искал тайник.

   Арина тихо засмеялась.

   – Верно. И даже нашел. Но еще выкроил время и для развлечений. Алла Петлякова им имя!

   – А ты откуда знаешь?

   – Папашка ленив до одури, – объяснила Арина, – он далеко за амуром не ходил. Петлякова ему маникюр делала, ну и началась любовь-морковь. Променял маму на дуру с пилкой!

   – Нина знала?

   – Я ей не рассказывала.

   – А тебе кто нашептал?

   Арина протяжно вздохнула.

   – Мы всей семьей посещаем один салон, причем уже давно. И хоть отец шифровался, да прокололся. Косметолог Мила мне сказала. Осторожно так намекнула, она очень деликатный человек. Стала мне массаж делать и говорит:

   – Ариночка, у тебя кожа хорошая, а вот наша Петлякова мучается, чуть понервничает, сразу морда цветет. Злая она девка, корыстная, себе на уме, вот и гниет. Кстати, Алле процедура на аппарате помогает, вон он стоит. Новая техника, всем хороша, да только курс очень дорого стоит. Я вздрагиваю, когда клиентам цену озвучиваю, редко кому она по карману. Но у Алки ухажер появился, женатый, профессор, из наших клиентов. Именно за его счет Алкина морда и хорошеет, а я мучаюсь – знаю про адюльтер, но поделать ничего не могу. И вмешиваться нельзя и молчать тяжело, очень уж у ученого жена и дочь приятные люди.

   – Весьма прозрачный намек, – согласилась я. – Думаешь, Эрик сейчас у маникюрши?

   – Где ж еще?

   – Мама про Аллу точно не знала?

   – Мы с ней эту тему не обсуждали. Но ей тоже могли в салоне намекнуть.

   – Скажи мне адрес парикмахерской, – попросила я. – Слушай, а почему ты мне сразу про шашни Эрика не рассказала? Я же спрашивала, нет ли у него связи на стороне.

   – Не хотела отца позорить, – призналась Арина. – Видела, конечно, что он маму не любит, но ведь редко кто сохраняет страсть после долгих лет брака. Жили они, в принципе, неплохо, не одной же мамуле век коротать. Хоть какой, а все же муж, общие воспоминания, и я их объединяю. Думала, выйду замуж, рожу внука, мама институт продаст, деньги под проценты в банк положит и начнет коляску катать. Мы с мужем рядом с ней будем, а папаша пусть продолжает писать свою «великую» книгу. Чем не вариант?

   – Здорово, – подтвердила я.

   – Но не получилось, – тихо сказала Арина. – И почему мама в тайник одна полезла? Да еще ночью. Зачем так опрометчиво книгу взяла? Ой, мне надо ее повернуть. Все!

   Из трубки понеслись гудки. Я села за руль и завела мотор. Хорошо, что внимание Арины переключилось на больную мать, и мне не пришлось сообщать ей свои размышления по поводу поступка Лаврентьевой.

   Похоже, добрые девушки из салона сделали прозрачный намек и самой Нине. Арина плохо знает маму. Та не захотела мириться с жизнью в гареме и решила, продав книгу, бежать от семьи. Я хорошо помню, как подруга запальчиво выкрикивала: «Надоело! Надоело! Ну их всех! Уеду в тихое место! Мечтаю жить одна! В тишине и покое!»

   Интересно, как бы отреагировала Нина, узнай она о планах дочери в отношении внуков и продажи института? Боюсь, Арина была бы разочарована поведением матери. Нина-то мечтала хоть конец жизни провести одна, дочь она не собиралась селить рядом и не хотела быть нянькой для внуков. Но Арине я об этом не стану рассказывать.

   Семейство Лаврентьевых посещало самую обычную парикмахерскую, без мраморных полов, кожаных кресел в холле и мальчиков с серьгами на рецепшен.

   – Вы записаны? – спросила тетка лет сорока, сидевшая за стойкой.

   – Маникюр сделать хочу, – заулыбалась я. – Мне посоветовали ваш салон, подруга сюда ходит, Нина Лаврентьева.

   – Нинуша? – обрадовалась администратор. – А мы тут гадаем, куда они все подевались: Давно не заглядывали, Нина окраску волос пропустила. Надеюсь, ничего не случилось?

   – Нина приболела, – ответила я, – Арина ухаживает за мамой.

   – Передавайте им привет от Зои, – расцвела женщина, – и пожелание быстрейшего выздоровления. Ариночка очень любит мать. Такая девушка замечательная! Да, Нина воспитала прекрасную дочь. Я с ней даже советовалась по педагогическим вопросам. Моей Ленке пятнадцать, и девочка стала невыносимой. На каждое замечание «нет» кричит. Ну да я заболталась… Ноготочки у нас свои? Или гель?

   – Собственные, но не в самом хорошем состоянии, – ответила я.

   – Поправим, – пообещала Зоя. – Вам повезло, Танечка свободна, она суперспециалист.

   – А Нина рекомендовала мне Аллу.

   Зоя опустила голову, потом посмотрела из-под бровей:

   – Кого?