Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст

Сосредоточение власти в руках Ким Ир Сена в 1970-х годах обеспечило Ким Чен Иру политическую стабильность для проведения такой же политической кампании в 1980-х годах и в начале 1990-х. Во время его первого публичного появления на Шестом съезде партии в октябре 1980 года его избрали постоянным членом Политбюро, Секретарем ЦК, членом Центрального военного комитета, и это явно говорило о том, что он получил статус преемника[615]. Устанавливая второй культ личности, Ким Чен Ир также начал контролировать органы госбезопасности. Когда состоялась династическая передача власти, некоторые члены правительства выказали признаки неудовольствия или протеста, и Ким Чен Ир опять обратился к лагерной системе. По свидетельству перебежчика из Северной Кореи, бежавшего в апреле 1982 года, в 1980–1982 годах около 15 000 человек было отправлено в политические тюрьмы за несогласие с планом наследования, и Ким Чен Ир открыл еще четыре концлагеря [Heo 2011: 108].

Таким же образом было подавлено сопротивление и повторились масштабные чистки в начале 1990-х годов. Например, в 1992 году Департамент государственной безопасности раскрыл заговор группы недовольных северокорейских военнослужащих, которые готовили переворот 25 апреля во время праздничного парада в честь шестидесятилетия создания Корейской народной армии (КНА)[616]. По словам Чой Чуль Хваля, бывшего полковника КНА, бежавшего из КНДР в 1995 году, после попытки переворота Ким Чен Ир распорядился провести массовые чистки среди офицерского состава. За период с октября 1992 года по июнь 1994 года власти Северной Кореи арестовали или казнили почти 300 из 370 офицеров высокого ранга, а их семьи отправили в Центр заключения политических преступников № 16 [Gause 2012: 127].

С середины 1990-х годов и до начала 2000-х кардинально изменилась обстановка на международной арене, и режиму КНДР пришлось решать проблемы, связанные с безопасностью страны. После падения коммунистического блока и «предательства» Китая, установившего дипломатические отношения с Южной Кореей в 1992 году, Северная Корея оказалась в изоляции. Окончание холодной войны заставило Пхеньян внимательнее следить за северокорейцами – студентами и дипломатами – за рубежом, чтобы они, видя, как другие народы Восточной Европы и Советского Союза утрачивают доверие к своим правительствам, не начали сомневаться в законности власти Кимов. И действительно, количество заключенных из этих групп населения в указанный период увеличилось, большинству из них в вину вменялись идеологические преступления [Oh 2005: 74]. Нет четкого определения того, в чем именно заключается идеологическое преступление. Этот термин как нельзя лучше показывает произвол северокорейского законодательства, единственная задача которого – устранить потенциальных противников режима Кимов.

Смерть Ким Ир Сена 8 июля 1994 года никак не сказалась на лагерной системе, но в 2000-х та перестала расширяться в результате повышенного внимания со стороны мирового сообщества к нарушениям прав человека. Пхеньян официально отрицает существование концентрационных лагерей. Некоторые концлагеря, находившиеся в приграничных районах, были закрыты, а их узники переведены в другие лагеря[617]. Однако нет никаких данных о том, что впоследствии заключенных освободили, а права человека стали нарушать меньше. Наоборот, правительство предпринимает эти шаги, чтобы скрыть массовость нарушений прав человека. Идеологическая борьба с Южной Кореей, где прошли демократические преобразования, продолжается, и режиму Кимов необходимо сохранять верность народа. Передача власти представителю третьего поколения – от Ким Чен Ира Ким Чен Ыну – заставила Пхеньян сохранить лагерную систему. Как следствие, власти усилили полномочия органов безопасности и надзора, а по последним данным, в пяти оставшихся политических концлагерях под управлением ДГБ находится примерно 150 000 человек

[618].

Политические и экономические функции советских и северокорейских лагерей

И советская, и северокорейская системы лагерей в самом начале своего существования были во многом похожи, и обе использовались Сталиным и Ким Ир Сеном как политические орудия для утверждения царства террора. Их пути разошлись, когда Хрущев осудил культ личности Сталина, что привело к развалу ГУЛАГа, тогда как династическая передача власти в семье Кимов обеспечила лагерям длительное существование. Насчет роли ГУЛАГа в развитии экономики сейчас ведутся яростные споры. Сыграли ли северокорейские лагеря такую же роль, как ГУЛАГ, в масштабной мобилизации рабочей силы для национальной индустриализации, сказать нельзя за недостатком сведений.