Феноменология зла и метафизика свободы

Дальнейшее рассмотрение можно конкретизировать на двух переходных стадиях самозванства, обусловленных соответствующими типами идентификации и квалификации личности как вменяемого социального субъекта. Во-первых, это переход от жесткой идентификации личности, свойственной традиционному обществу, к идентификации личности в Новое и Новейшее время. Причем, чрезвычайно показательным представляется взять в качестве материала всплеск самозванства и интереса к его проблеме в отечественной культуре XVIII–XIX столетий: России этой эпохи были свойственны бурное становление имперского государства, и одновременно – развитие рыночной экономики, формирование городского образа жизни, служилого мещанского сословия и прочих сопутствующих социальных отношений. Во-вторых, это современная ситуация перехода к стадии, связанная с массовой культурой, глобализацией, формированием информационного и постинформационного общества. Ну, и наметить некоторые дальнейшие перспективы.

Самозванство и ролевая революция

Несомненно плодотворной представляется идея И. П. Смирнова связать феномен самозванства с «ролевой революцией»[192] – переходом от статусной идентификации личности – к ролевой, которому в разное время подвергаются общества, втягиваемые в орбиту современной цивилизации. Вначале эта революция произошла в Европе, Северной Америке. В настоящее время в этот процесс втянуты в той или иной степени все общества. Под статусом понимается некое достоинство, завоевываемое индивидом, и закрепляемое за ним в системе воспроизводства социальных функций. В архаическом обществе статус выражается в признании за индивидом принадлежности данному социуму (роду, племени) и определенной позиции в нем, определяемой преимущественно биологическими факторами (полом, возрастом, другими биологическими особенностями)[193]. Очень часто в практике архаичных сообществ (включая криминальные субкультуры) статус закрепляется в специальных знаках (татуировках, шрамах, увечьях, кастрации и т. д.), наносимых на тело, превращающих тело в знаковую систему, подобие текста, позволяющего распознавать и «прочитывать» данного индивида: какого он роду-племени и, главное, каков его социальный статус. Поэтому самозванец не только узурпирует место правителя, но и присваивает себе право персонифицировать соответствующую знаковую систему, соответствующий «статуарный текст».

В более развитых обществах статус связывается с заслугами индивида перед сувереном социума. Но в обоих случаях статус примиряет биологическое и социальное, и имеет устойчивый, долговременный характер. В этом главное отличие статуса от социальных ролей, отличие статуса от социальных ролей, репертуар играния которых на порядок более динамичен и в большей степени зависит от самоопределения личности. Если статуарный мир выстроен иерархически «вертикально», то ролевой – эгалитарен, выстроен «горизонтально», нивелируя и приводя все статусы к некоему общему знаменателю: все социальные индивиды, в качестве «актеров» репертуара социальных ролей, по сути, эквивалентны друг другу.

Отрыв ролевого социума от статуарного столь радикален, что его поначалу могут осуществлять только единицы, присваивающие статусы наиболее высокого порядка,[194] а значит, с неизбежностью, порождающие серьезные социальные конфликты, смуты. Еще бы – кто-то оказывается равным верховному правителю, царю, императору! Это, действительно, потрясает самые основы социального порядка. Поэтому такие смуты обычно оказываются неконструктивны для социума, да и для потрясателей основ заканчиваются печально – революции всегда пожирают своих вождей, открывая шлюзы перед потоком новых и новых претендентов.

Однако, если в Европе такие лидеры вроде Кромвеля, Робеспьера, Марата не прячутся под чужим именем, видя самих себя инструментом высшей справедливости, то на Руси ролевая революция чуть ли с неизбежностью принимала характер самозванства, когда даже яркий харизматичный лидер выступал не сам по себе, а «под именем» или «от имени». За этим стоит ряд обстоятельств, делающих рассмотрение российского самозванства особенно поучительным.

6.2. Самозванство по-российски

Темная личность с горящим факелом…

А. Платонов

Самодержавие и самозванство; Русская драма статусности; Пушкинский урок; Искушение просвещенным рационализмом: драма декабризма; «Новые люди» и «чудо-партия» самозвнных «Данко»; От сознания победителей к смыслоутрате; Российский потенциал свободы и ответственности.

Самодержавие и самозванство