Фердинанд Великолепный

— Не огорчайся, — утешил её муж. — Мне тоже показалось, будто в чайнике шумит вода.

— И мне! — присоединился к нему Пиня.

Тут отец подошёл к двери, закрыл её и сказал:

— Теперь у нас будет спокойно!

И семья без помех стала наблюдать за чудесами, которые изобрёл для посетителей неистощимый на выдумки Дисней.

Теперь вы уже знаете, каким образом Доминик приготовился к самому ответственному моменту своей жизни: к произнесению первого слова. Доминик был слон толковый, он с самого начала решил, что первое слово не должно быть длинным. Длинное слово трудно выговорить сразу, к тому же, кто знает, что может с тобой случиться, пока ты произносишь его всё целиком — от начала до конца.

Можно, например, подавиться или схватить икоту. Или сбиться посередине и забыть, что дальше. Можно даже стать заикой. Да, длинные слова в расчёт не входили. Например, «научно-исследовательский», «самовоспламеняющийся» или даже «длинношеее».

«Первое слово должно быть как можно короче, — решил Доминик. — Сколько слогов в самом коротком слове? Один. Минуточку, минуточку, а есть ли слова, которые состоят из одной буквы?»

Доминик принялся думать. Наконец ему удалось составить список слов, состоящих из одной буквы. Вот он:

1) А!

2) И... ИЛИ И?

3) О? ИЛИ О!

4) У?

5) Э... ИЛИ ЖЕ Э!

«Нет, не шутка сказать короткое слово, — решил Доминик. — А вот смыслу в нём мало. Что ещё можно сказать одной буквой? Ага! «Я!» Что это значит? Я — это я. Ура! Гип-гип ура! Наконец-то я придумал слово для первого своего публичного выступления. Слово короткое, простое, будешь произносить, не собьёшься, потому что сбиться не успеешь, — одним словом, такое слово, что пальчики оближешь: «Я, я, я!»

VIII

Места на кухне оставалось всё меньше. Если день изо дня смотреть внимательно на того, кто растёт, как ни приглядывайся, разницы не обнаружишь. Посади, например, в горшок горошину. Появится росток — смотри на него без перерыва. Разве заметишь, как он растёт? Ничего подобного! Будет казаться, что он всё такой же, что изменения нет, а росток меж тем будет всё больше и больше тянуться кверху. А вот если ты будешь глядеть на него изредка, скажем, раз в три или в четыре дня, ты сможешь уловить перемену.

С Домиником было то же самое.

Для Пини, мамы и папы он рос незаметно. Они видели его каждый день и потому не замечали разницы.

И лишь когда из-за тесноты пришлось вынести из кухни первый стул, все поняли, что Доминик продолжает увеличиваться в размерах.

Потом пришлось унести второй стул.

Потом третий.

Потом табуретку.

Потом стиральную машину, которой пользовались не так уж часто: может быть, раз в неделю, остальное время она стояла в углу.

Потом стол.

Потом буфет.

Потом дошло бы, вероятно, до газовой плиты, которая, как нетрудно догадаться, была на кухне главной принадлежностью.

Но с газовой плитой ничего не случилось. Почему, я сейчас объясню.

Когда все наконец поняли, какой оборот принимает дело, был созван военный совет, или, точнее сказать, совет антидоминиковский.

— Уважаемые граждане! — сказал Пинин папа, обращаясь к жене и сыну. — Уважаемые граждане, пора принять срочные меры в связи с этим делом: слон повыбрасывал уже из кухни всю мебель и в скором времени, если мы ничего не предпримем, сокрушит и стены.

— Выкинуть его из кухни! — крикнула Пинина мама.

— Весьма мудрое решение, — согласился Пинин папа, — только как это сделать?

— Вытащить через двери, — пояснил Пиня.

— Попробуй... — ответил отец.

— Действительно, — отозвалась мама. — В дверь он не пролезет.

— Да, да... — пробормотал отец.

— Ну, тогда я не знаю, — буркнул в смущении Пиня.

— Я тоже, — сказала мама.

— И я, — шёпотом подхватил отец. — Что же делать?

— Пусть думает тот, кто притащил сюда слона, — заявила мама.

— Я знаю, что это всё из-за меня, — сказал, всхлипывая, Пиня. — Но разве я знал, что слон ненормальный?

Веснушки на его лице ещё больше порыжели от огорчения, а нос стал ещё более курносым.

— Надо попросить у кого-то помощи, — решил отец.

— Но у кого? — не удержалась мать.

— Лучше всего у милиции! — предложил Пиня.

— При чём тут милиция? — заметил с улыбкой отец. — Она просто арестует слона...

— Ну, тогда «скорая помощь»! — радостно закричал Пиня. — Всегда, если случается несчастье, вызывают «скорую помощь».

— «Скорая помощь» не поедет к фарфоровому слону.

— Но ведь он опухает. А если кто опухает — значит, он нездоров, а если нездоров — значит, болен, а если болен, то можно вызвать «скорую помощь». Когда на прошлой неделе у нашего соседа, пана Игнашевского из одиннадцатого номера, распухла нога, к нему приехала «скорая помощь», — торжествующе заявил Пиня.

— Это совсем другое дело, — объяснила Пине мама, — нога пана Игнашевского — это нога пана Игнашевского, а слон — это слон.

— У пана Игнашевского распухла только одна нога, — не сдавался Пиня, — а у слона пухнут все четыре, к тому же раздувается и хобот, и голова, и живот, и хвост. Кто знает, может, он серьёзно болен?