Филипп Красивый

Конечно, Филипп предпочитал охоту чтению. Его уже достаточно упрекали за это. Эта страсть, присущая человеку, переполненному энергией, являлась одновременно досугом, испытанием и убежищем, приспособленным к характеру, одаренному физической силой, упрямому, который преследует свои политические и религиозные цели, как преследуют врага, вплоть до уничтожения. Один из ключей к характеру Филипа Красивого — это менталитет охотника, который подразумевает метод, подготовку, чутье, неустанное преследование, без передышки и остановки. Филипп IV охотился на тамплиеров, как на диких кабанов. Для него охота — это не пустая трата времени, а школа жизни. Ему не нравилась война, исход которой был слишком неопределенным: проигранное за несколько часов сражение могло разрушить годы дипломатических усилий, как показал Кортрейк. Он не был лишен храбрости, но лично участвовал в сражении только один раз, при Монс-ан-Певеле. Если этого требовала честь, он готов был это сделать, но в полевых условиях он был более искусен в стратегическом отступлении, чем в безрассудном наступлении. Филипп Красивый — это методичный и вдумчивый ум, который хотел контролировать ситуацию, чтобы действовать наверняка. Отсюда длительная подготовка, многочисленные консультации, предшествующие акции. На войне слишком много параметров, которые невозможно контролировать; на охоте, наоборот, олень и кабан — это добыча, которая, если все было хорошо подготовлено, не могла уйти от охотника. В этом короле сидел хищник, он был предвосхищением "вселенского паука", которым станет Людовик XI.

Это объясняет его отказ принимать решения в одиночку, необходимость советоваться с советниками и просить их тщательно подготовить его дела. Странно, что его упрекали за такой образ действий, и что это было истолковано как признак робкого человека. Напротив, в его решениях и их реализации присутствует непреклонная решимость. Во всех великих начинаниях царствования проявляется смелость, отличающая его от большинства государей того времени, но смелость холодная, расчетливая, взвешенная: он осмелился бросить вызов Эдуарду I, Бонифацию VIII, ордену тамплиеров.

Но что, если эта дерзость в делах принадлежала не ему, а Флоту, Ногаре и Мариньи? Что, если он только следовал советам, а не командовал? Многие верили в это, даже в его собственное время, например, Пьер Дюбуа, заядлый раздатчик советов, который в 1305–1307 годах писал в книге De Recuperatione Terrae Sanctae

(Восстановление Святой Земли

), что король позволил слишком сильно влияния на себя своим советникам, и что он должен взять дело в свои руки: "Король-суверен […], доверивший свою персону и свое управление своим советникам, — говорил он, — потерял свою власть над дворянами, и он должен непременно попытаться приструнить своих вассалов".

В действительности, эти жалобы вызваны недовольством тех, кто их высказывает, и прибегает к известному вымыслу, что если дела идут плохо, то это потому, что королю дают плохие советы. И поскольку в эти трудные времена многое идет не так, как хотелось бы, это происходит потому, что Филиппу дают плохие советы, что он позволяет руководить собой злонамеренным людям, которые пользуются его слабостью, чтобы проводить свою личную политику. Более того, именно они выступают на собраниях вместо молчащего короля.