Философия истории

Однако с этого времени положение лиц, пользовавшихся защитой, вызвало развитие принципа свободной собственности, т.е. из несвободы возникла свобода. Династы, или дворяне – господа – собственно и сами не обладали свободною собственностью; они имели полную власть над подчиненными им лицами, но в то же время и они были вассалами лиц, занимавших более высокое положение и более могущественных; у них существовали обязательства по отношению к последним, которые они конечно выполняли лишь тогда, когда их принуждали к этому. Древним германцам была известна лишь свободная собственность, но этот принцип был искажен до такой степени, что получилась полная несвобода, и лишь теперь понемногу вновь начало пробуждаться стремление к свободе. Индивидуумы, которые сближались друг с другом благодаря тому, что они обрабатывали землю, образовали между собою своего рода союз, конфедерацию или заговор. Они соглашались делать для себя то, что они прежде делали только для господина. Первым общим предприятием было то, что строилась башня, в которой привешивался колокол: когда раздавался колокольный звон, все должны были собираться, и назначение союза заключалось в том, чтобы организовать таким образом своего _{362}

рода милицию. Затем устанавливалась общественная власть старшин, присяжных, консулов, учреждалась общественная касса, взимались налоги, пошлины и т.д. Для общей защиты выкапывались рвы и строились стены, и отдельным лицам воспрещалось иметь для себя особые укрепления. В таких общинах развивались ремесла, отличавшиеся от земледелия. Вскоре лица, занимавшиеся ремеслами, неизбежно должны были очутиться в более благоприятном положении, чем земледельцы, так как последние были принуждаемы к труду, а первые действовали самостоятельно, были заинтересованы в том, чтобы усердно работать для заработка. Прежде и ремесленники должны были сперва получать от господ разрешение продавать свою работу и таким образом зарабатывать что-нибудь для себя; они должны были платить им за право торговать на рынке известную сумму, и кроме того господа все еще получали часть заработка. Те, которые имели собственные дома, должны были вносить за это большой наследственный оброк; за все, что ввозилось и вывозилось, господа взимали высокие пошлины, и за гарантию безопасного проезда они требовали, чтобы оплачивался конвой. Когда впоследствии эти общины окрепли, все права выкупались у господ или от них силой добивались их отмены: города мало-помалу покупали себе собственные судебные полномочия, а также освобождались от всяких налогов, податей, оброков. Дольше всего еще продолжала существовать обязанность городов кормить императора, равно как и мелких династов и всю его свиту во время его пребывания в них. Впоследствии промышленность организовалась в

цехи

, для каждого из которых были установлены особые права и обязанности. Партии, возникавшие при избрании епископов и по другим поводам, очень часто помогали городам приобрести эти права. А именно, если, как часто бывало, выбирали двух епископов, когда нужно было избрать одного, каждый из них старался привлечь граждан на свою сторону, соглашаясь предоставлять им привилегии и освобождать их от повинностей. Впоследствии города иногда боролись с духовенством, с епископами и аббатами. В некоторых городах они удержали власть в своих руках, в других граждане одержали верх и освободились. Так например Кельн освободился от своего епископа, а Майнцу это не удалось. Постепенно города настолько усилились, что они образовали свободные республики, особенно в Италии, затем в Нидерландах, в Германии, во Франции. Вскоре установилось своеобразное отношение между ними и дворянством. Последнее присоединилось к городским корпорациям и само составило, как например в Берне, цех. Вскоре оно присвоило себе особую власть в городских _{363}корпорациях и достигло господства, но граждане восстали против этого и захватили власть в свои руки. Тогда богатые граждане (populus crassus) исключили дворянство. Но подобно тому как дворянство разделялось на партии, в особенности на гиббелинов и гвельфов, из которых первые поддерживали императора, а последние – папу, и горожане, с своей стороны, разделились на партии. Побеждавшая партия не допускала побежденной к участию в правлении. Патрицианское дворянство, выступавшее против династического дворянства, не допускало простого народа к участию в управлении государством и таким образом оказалось не лучше дворянства в собственном смысле. В истории городов наблюдается постоянное изменение городского устройства в зависимости от того, одерживала ли верх та или другая часть граждан, та или иная партия. Вначале комитет граждан выбирал городских должностных лиц, но так как побеждавшая партия всегда имела наибольшее влияние на этих выборах, то, чтобы получить не партийных должностных лиц, не оставалось другого средства, как избирать иностранцев судьями и подестàми. Часто города избирали верховными главами иностранных государей и вручали им signoria (власть). Но все эти учреждения оказывались недолговечными; государи вскоре начинали злоупотреблять своею верховною властью для честолюбивых планов и для удовлетворения своих страстей, и через несколько лет их лишали власти. Таким образом история городов, с одной стороны, представляет в частностях проявления ужаснейших и прекраснейших характеров поразительно много интересного; с другой стороны, то, что эта история неизбежно имеет характер летописей, отталкивает. Когда мы рассматриваем это беспокойство и изменчивость во внутренней жизни городов и непрерывную борьбу партий, то удивляемся, что, с другой стороны, наблюдалось цветущее состояние промышленности, сухопутной и морской торговли. Это процветание было вызвано тем же самым принципом жизненности, который поддерживался именно этим внутренним возбуждением,