Флаг на грот-мачте (Художник С. Рязанцев)

— Может, Тодьку как раз и надо перевоспитывать, а?

— Не знаю, — сказал Ленька. — Может, и надо, да как?

Смотреть походное снаряжение сбежался весь отряд. Галдеж поднялся как на базаре. Всем хотелось потрогать шанцевые лопатки и топоры.

— Отставить! — сказал Володя. — Нужно научиться быстро и по всем правилам разбивать палатки. Сроку дается неделя. Через неделю проверим, чье звено быстрее. Идет?

— Идет!

Каждое звено получило по палатке. Их начали разворачивать и тут же, во дворе, осматривали стойки и оттяжки.

— Эй, Никита, — позвал Карпа, выбегая из клуба. — Секретный разговор.

Никита подошел к нему.

— Я сейчас из окна трех «бобров» видел, — зашептал Карпа. Прохаживаются мимо клуба. Один на забор полез посмотреть. Шпионят…

— Ну и пусть, — сказал Никита. — Нечего нам скрывать. Может, они в пионеры хотят, да не решаются.

— Ну нет! Хотели бы — через забор бы не подсматривали.

— А может, боятся?

— Чего? Проверим. — Карпа заглянул в щелку забора и убежал.

Через несколько минут во двор ввели пленника. Им оказался Леська Бакин. Он с любопытством оглядывался по сторонам.

— Остальные сбежали, — сказал Карпа.

— Шпионишь, Поросенок? — строго спросил Никита.

— Не, — ответил Леська. — Костя посмотреть послал.

— Смотри! — сказал Карпа.

Поросенок повертел головой и уставился на подошедших малышей Галинку и Сережку.

— У вас и «волчат» принимают? А Костя говорил, что маленьких не берут.

— Вступить хочешь?

Леська замотал головой.

— Мне нельзя. Мне тогда знаешь что от Кости будет! — Он нагнул голову и тяпнул себе ладонью по шее.

— Боишься Кости?

Поросенок доверчиво улыбнулся Никите:

— Боюсь, — сказал он простодушно.

— Слыхали? — спросил Карпа, когда Поросенок ушел. — Костя старается. Ему еще мало.

Никите и самому очень хотелось встретиться с Костей, чтобы поквитаться с ним за все. Но времени не хватало.

К концу дня во дворе поставили одну палатку. Никита осмотрел работу своего звена, отпустил ребят и вышел на улицу.

На углу Поморской его окликнули. Он оглянулся и увидел Эрну.

— Ну, как живешь? — спросила она, не глядя на него. — Говорят, ты теперь патрульный.

— Звеньевой, — сказал Никита. — Звеньевой, а не патрульный. Живу хорошо. Весело. В лагерь собираемся. Слушай, Эрна, идем к нам. У нас уже есть звено девочек имени Розы Люксембург. Идем!

Эрна только покачала головой.

— А наши «ласточки» больше не собираются. Распался патруль. И Глеб Степанович не показывается. Павлик с ребятами, говорят, на квартире собираются.

— Ну, так идем. Тебе понравится, Эрна. — Никита тронул ее за руку.

Эрна снова покачала головой.

— Нет, — сказала она. — Это невозможно. Проводи меня, пожалуйста.

Они медленно пошли по проспекту, и Никите захотелось, чтобы проспект был подлиннее.

— Знаешь что? — сказал Никита. — Пойдем со мной в клуб «Молодая гвардия». Мы с комсомольцами там живое кино показываем. Идем!

— Мама не пустит, — сказала она немного погодя.

— А ты потихоньку. Ничего с твоей мамой не случится. Ведь ты пойдешь, а не мама. Я к тебе пришел, когда ты позвала.

Эрна усмехнулась.

— Ну и что из этого вышло?

— А ты попробуй, — сказал Никита.

Эрна подумала немного и тряхнула головой.

— Хорошо. Приду. Жди меня на углу Соборной. — Она толкнула калитку и ушла не оглядываясь.

Никита заторопился и припустился бегом. Ему нужно было успеть в яхт-клуб, где среди клубных лодок и яхт пришвартован был пионерский катер «Будь готов!». Там сегодня его команда под руководством Маняши Уткиной заканчивала ремонт такелажа.

Никита выскочил на набережную и побежал вдоль реки. На вышке яхт-клуба полоскались сигналы хорошей погоды. Команду свою он увидел издалека. На дощатом причале был раскинут треугольный кливер, Маняша и Фрол заканчивали крепление фала к острому углу парусины. На ровной ее поверхности выделялась аккуратная свежая заплата.

Маняша подняла голову, увидела Никиту и сказала обиженно:

— Опаздываешь, капитан. Обещал с нами вместе, а мы тебя два часа ждем…

— Да мы уже заканчиваем, — сказал Фрол.

Никита смутился, не мог же он объяснить им, что задержался из-за встречи с Эрной. Он спрыгнул с причала на катер и включился в работу. Мимо на большой скорости протарахтела моторная лодка с высоко задранным носом. Она подняла широкую волну, и мачты яхт у причала вразнобой закачались. На корме у руля сидел дядька в кожаной куртке. Лодка лихо развернулась, пустив по воде пенистую дугу, сбавила ход и остановилась напротив вышки.

— Поторопись! — крикнул рулевой и махнул рукой.

Из-под навеса для такелажа по настилу причала протопали трое в черных бушлатах. Они торопливо прыгнули в лодку. Моторка тут же рванулась вперед, быстро набирая ход, и помчалась вверх по реке.

Когда она проходила мимо катера, один из пассажиров глянул на сверкающие буквы названия, скользнул взглядом по Никите и его команде и поспешно отвернулся.

Никита узнал Гленарвана. Он хотел крикнуть: «Глеб Степанович, это же я!» Даже поднял руку. Но Гленарван так больше и не посмотрел в его сторону.

Глава 16

ЖЕСТОКОЕ ВРЕМЯ

Когда Никита пришел домой, отец сидел у стола и что-то писал.