Флагман владивостокских крейсеров

Банкиры дружно закивали в ответ – похоже, что поиметь с этого юнца можно было много.

– Вы сможете помочь присутствующим здесь патриотам России краткосрочными казначейскими займами на срок три-пять дней в моменты активизации рынка военных облигаций, господин министр? Если государь император даст согласие на эту неординарную, но, несомненно, военную операцию, конечно? – заранее предупрежденный царем Коковцов выдержал томительно-театральную паузу. И согласился…

– Главное в намеченном деле, господа, полное доверие между нами и полная секретность для всех остальных. По моей информации, на днях с Дальнего Востока должны прийти крайне положительные сведения о боевых действиях. Вы можете через своих агентов потихоньку покупать русские облигации уже прямо сейчас. Но когда я скажу: «Пора покупать», пускайте на облигации все доступные свободные средства…

* * *

Телеграмма о прибытии во Владивосток «Варяга» с парой взятых у японцев броненосных крейсеров ушла в мир с двенадцатичасовой задержкой. На этой новости русские облигации поднялись на шесть процентов, а японские подешевели на пять процентов.

Двенадцать часов спустя рынки подробно обсуждали новую телеграмму – с «японским» опровержением, мол, не может такого быть! Рынок качнулся к исходному состоянию, но спрос на русские бумаги «почему-то» не упал.

Ещё спустя двенадцать часов увидели свет подробности эпопеи «Варяга», включая абордаж «Ниссина» и «Кассуги». Рынок взорвался. Довершили дело вышедшие в Лондоне и Нью-Йорке статьи находящихся во Владивостоке иностранных журналистов. Доверять японским бумагам не хотел никто. Ну, или почти никто – лишь «какие-то» трейдеры начали потихоньку обменивать подорожавшие еще на пять процентов русские облигации на деньги и подешевевшие уже на семь процентов от номинала японские бонды.

Сообщение об атаке Владивостока Камимурой даже задерживать не пришлось. Оно «просто» было дополнено абсолютно правдивыми сведениями о том, что «Варяг» в доке и надолго, «Рюрик» поврежден, а трофейные крейсера не в состоянии дать ход. Плюс к этому разбиты две береговые батареи, пытавшиеся дать отпор нападающим, многочисленные пожары в городе… Те, кто доверился японским бумагам, «вдруг» обогатились на четыре процента. Правда, некоторые из них «почему-то» сразу же стали покупать русские бумаги.

Сутки спустя пришли пикантные подробности касательно того, что четыре сотни снарядов Камимуры привели к гибели всего лишь двух с небольшим десятков жителей Владивостока и нескольких моряков. Что «Варяг» в доке исключительно из-за повреждений при Чемульпо, которые почти устранены. «Рюрик» хоть сейчас готов к выходу в море, а итальянские крейсера неподвижно стоят в порту только из-за нехватки экипажей, которые вот-вот прибудут из Севастополя и Кронштадта. Особую пикантность корреспонденциям придавал тот факт, что «Варяг» бил по врагу прямо из дока, а свежезахваченные корабли, хоть и не могли дать ход, тоже выпустили по противнику порядка полусотни снарядов.

Вишенкой на торте послужил попавший в газеты рапорт об «Оборудовании ложных позиций для отвлечения огня противника» лейтенанта Балка. В довольно язвительной форме в сводной таблице приводились затраты русской стороны на оборудование двух ложных огневых позиций (порядка сотни рублей) и стоимость снарядов, потраченных японцами на их «подавление» – около десяти тысяч британских фунтов. Маятник цен на облигации качнулся в противоположную сторону.

Спустя месяц (фотографии тогда приходилось физически возить в редакции, а Владивосток был той еще окраиной) в газетах мира появился фотоотчет о бомбардировке Владивостока. Особо красноречиво получилась фотография бортового залпа уцелевших пушек «Варяга», посылающих снаряды из дока. И подпись под ней – «Непобежденная кость в горле императорского японского флота», – похоже, что она одна привела к очередному колебанию маятника биржевых котировок.

Или тут была виновата фотография с дальномерного поста, на которой была изображена маневрирующая японская эскадра в окружении многочисленных всплесков русских снарядов? Или снимки участков расстрелянного леса с подсчетом, во что обошлась японской казне ломка русских сосновых дров с напоминанием о цене одного двенадцатидюймового снаряда в шестьдесят фунтов? Да еще правдивый отчет о неудачном минном заграждении, на котором час «гуляла» японская эскадра, проиллюстрированный еще одной фотографией восьми исполинских взрывов на фоне дымного горизонта? Повторить минную ловушку Руднев не надеялся, но охоту еще раз наведываться к Владивостоку эта новость у Камимуры отбила наверняка…

Успех фотоотчета заставил Вадика задуматься, и вскоре во Владивостоке появилась пара кинооператоров, занимавшихся до этого только съемками столичных торжеств и прочих мероприятий с участием членов Императорской фамилии. Нельзя сказать, что оба они – и Ягельский и Сашин-Федоров – горели желанием оказаться на войне. Тем более вдвоем. Конкуренция-с, знаете ли… Но разве просьба императора – не закон для подданных?

* * *