Флагман владивостокских крейсеров

А проведение в жизнь различных изобретений и мероприятий до японской кампании было сопряжено с большими трудностями, требовало необычайной настойчивости и сил. В министерствах царила система бюрократизма и крохоборчества. Большинство военных изобретателей было лишено экспериментальной базы, в то время у нас совсем отсутствовали проектно-конструкторские бюро, экспериментальные лаборатории и опытные заводы с квалифицированным составом. В такой обстановке далеко не всякий человек, даже весьма талантливый, мог преодолеть все преграды и препятствия.

Однако, несмотря на все трудности, многие члены комитета работали не покладая рук, с огромной любовью и энтузиазмом к своему делу. Мы проводили в стенах комитета большую часть своей жизни, нас связывали общие интересы к военной технике и науке.

Подойдя к большому зданию на Литейном проспекте, у которого по обеим сторонам подъезда на высоких постаментах стояли старинные орудия, отлитые в прежние века, безмолвные участники славных дел нашей артиллерии, я с удивлением увидел стоящую рядом с парадным закрытую карету, запряженную шикарной гнедой четверкой. Не успев толком предположить, кого это к нам принесло из высшего общества, я был остановлен вышедшим из кареты кавалергардским поручиком, который, представившись и удостоверившись, что перед ним именно капитан Федоров, предложил мне проехать с ним, ни много ни мало, а «по просьбе государя императора, Николая Александровича». Предупредив по команде о своей вынужденной отлучке, я повиновался. Четверка лихо рванула, вскоре свернув на Невский. Офицер, везший меня, любезно сообщил, что мы едем в Зимний дворец, где меня ожидает одна очень важная встреча. Других подробностей я так и не дождался.

По приезде во дворец кавалергард сопроводил меня в уютный кабинет на первом этаже, где я минут пять терзался в догадках: кому здесь могла понадобиться моя скромная персона? Неужели сведения о моих работах над автоматической винтовкой заинтересовали самого государя? И через кого тогда, кто этот неизвестный благодетель русской армии? Или, может быть, причина вызова иная? Однако все вопросы вскоре разрешились. Дверь открылась, и вошел стройный молодой флотский офицер с лихо закрученными усами и Георгиевским орденом в петлице. Улыбнувшись, он протянул мне руку:

– Владимир Григорьевич! Здравствуйте. Разрешите представиться: Банщиков. Михаил Лаврентьевич.

– Очень приятно. Но чем обязан?..

– Сейчас все объясню, почему такая спешка. Честно говоря, сам хотел выскочить к вам на Литейный, но, видно, пока грехи не пускают. Я, если позволите, сразу, без прелюдий и верительных грамот, хорошо?

– Раз уж начали, куда ж деваться, Михаил Лаврентьевич, я весь во внимании.

– Тогда сразу перейдем к делу. Вас рекомендуют как лучшего в России специалиста и конструктора по автоматическому оружию.

– Но ведь… Пока это только образцы, железки, и я…

– Оставьте это, ради бога! И кто рекомендует – тоже не спрашивайте, хорошо?

– Хорошо.

– Так вот. Должен под огромным секретом, за что головой отвечаю перед императором, а теперь и вы тоже, показать вам один эскизик оружия и выслушать ваше мнение о том, что это может быть. Согласны?

– Конечно.

Банщиков вновь улыбнулся и достал из папки, с которой пришел, изрядно помятый листок бумаги с карандашным наброском. С первого взгляда я понял, что передо мной чертеж пистолета Маузера 1896 года. Его ни с чем не перепутаешь. Но ближайшее рассмотрение повергло меня в шок. Похоже, немцы нашли способ добиться из него автоматического огня с нормальным темпом! И как красиво размещен механизм замедления – в рукоятке!

– Наша разведка сработала?

– Предположим. Но не это суть важно. Как ваше мнение – это в принципе реализуемо?

– Если покупать патент…

– Нет, не о патенте речь. Если вы получите партию таких пистолетов в обычном виде, доработать их до автоматической стрельбы на основании этого чертежа мы в силах? И как быстро? Что вам для этого нужно? Государь предоставляет вам право привлекать любых людей и выбирать любые мастерские или завод для этой работы.

– Очень интересные решения… Но реализуемо, я полагаю. И что? Мне поручается эта работа? А как же мои обязанности в Арткоме? И вы ведь не знаете, но я заканчиваю сейчас автоматическую винтовку, а это…

– Владимир Григорьевич, дорогой! Давайте по порядку! Реализуемо?

– Полагаю, да.

– Сроки?

– Зависит от людей, от производства… Все-таки Сестрорецк…

– Все, что вам необходимо, получите. Сроки?

– Три месяца для первых десяти образцов. Минимум.

– Много. Определяйтесь, как успеть за два. На размышление вам половина суток!

– Но, Михаил Лаврентьевич, помилуйте!

– Не помилую. Даже и не просите. Это поручение императора.