Флатус

— Сидеть! — неожиданно для себя взревел я, направив револьвер в спину незнакомца. В тот момент для меня было не важно, что приказ прозвучал нелепо. Я мимолетно взглянул на свои руки и постарался унять обуявшую их дрожь, что обернулось полным провалом.

Не проявив никакого интереса к моим словам, неизвестный продолжал трамбовать печку почтовой макулатурой.

— Руки вверх! — наконец крикнул Чудновский и наставил пистолет на незнакомца.

Неизвестный, казалось, нас не слышал или же намеренно вел игру и готовился к нападению. Готовый отвесить ему пинка, я слегка отвел назад левую ногу, как вдруг незнакомец неряшливо посмотрел на нас и в ту же секунду вскочил на ноги, повернувшись телом.

— Кто такой? — взволнованно обратился к нему Чудновский, и по его телу пробежала дрожь. То ли он испугался, то ли ему стало холодно из-за ворвавшегося через огромное окно сквозняка, понять я так и не смог.

Неизвестный растерянно смотрел своими вороньими глазами-бусинками на Чудновского, иногда пугливо бросая взгляд в мою сторону. В тот напряженный момент я заметил, что лицо незнакомца сильно контрастировало с его крупным телом: его крохотные глазки были близко расположены друг к другу, и лишь хлипкая переносица, казалось, была барьером, который не давал им сблизиться; длинный тонкий нос почти дотягивался до верхней губы, скрытой под густыми рыжими усами; впалые щеки и овальный подбородок будто отрицали агрессивную натуру этого человека. Но массивное тело незнакомца так и кричало об опасности, которую он в себе нес.

Во всех этих стремительных рассуждениях я проглядел, как у неизвестного в руке появилась ржавая кочерга. Он стремительно, слегка занеся ее вверх, ударил по моей руке, выбив из рук револьвер. Почувствовав резкую боль, я с криком согнулся пополам, прижав покалеченную конечность к груди. Чудновский несколько секунд с открытым ртом смотрел на меня, пока не прозрел и два раза пальнул в сторону незнакомца, неожиданно промахнувшись. За выстрелами последовали три глухих щелчка. Я не удивился тому, что Алексей Николаевич не удосужился перезарядить револьвер перед нашей вылазкой. Громила быстро понял, в чем дело, и, вероятно, почувствовал, что инициатива с его стороны. Он попытался выбить оружие из рук полицмейстера, но тот, оступившись, всем телом полетел в сторону от напавшего и, попытавшись устоять на ногах, схватился за кочергу. Озверевший громила попытался ее вырвать из рук Чудновского, но полицмейстер всем своим весом потянул инструмент на себя, чего неизвестный явно не ожидал, и оба неуклюже повалились на пол. Несмотря на сильный удар затылком о половицы, полицмейстер не выпустил из руки кочергу. Он медленно направил ствол револьвера на голову незнакомца. Прозвучал гулкий хлопок, от которого у меня в ушах тихо зазвенело. Оглянувшись на незнакомца, я удивился, что тот не шелохнулся. По чуть подпаленным локонам стало понятно, что пуля просвистела рядом с его ухом, но громилу, казалось, даже не оглушило. Сквозь обжигающую боль я начал искать выбитый из рук револьвер, пытаясь не терять из поля зрения развернувшуюся борьбу. Неизвестный заметил мое движение и попытался сломать руку Чудновского, в которой тот держал оружие. Алексей Николаевич почувствовал, как крепкие пальцы громилы капканом вцепились в его кисть. Полицмейстер змеей завертелся на полу, но ему не хватало сил, чтобы высвободиться из крепкой хватки незнакомца. Когда терпеть было невозможно, Чудновский дернул голову в сторону лица громилы и попытался зубами вцепиться в длинный нос противника. Послышался глухой удар. Когда я обернулся, то увидел, что Чудновский лежал на полу, держась руками за нос, а громилы уже не было в помещении. Оконные ставни горько скрипели.

Забыв про оружие, я подбежал к окну и успел лишь проводить взглядом убегающую в густой лес огромную фигуру неизвестного.

— Вот же гад! — крикнул я и повернулся к Чудновскому. — Почему вы его раньше не схватили? Обязательно было меня звать?

— Ты видел какой он здоровый?! — невнятно прогнусавил Алексей Николаевич, поднявшись с пола. Он, качаясь, подошел к печи, открыл дверцу и достал лист бумаги. Оторвав пару небольших кусочков, полицмейстер медленно скрутил их в два шарика и щурившись от боли засунул в обе ноздри. Я не успел его остановить и напомнить, что то могли быть важные улики.

— Да помог бы я Вам сразу! — кричал я, пытаясь вытащить из-под стола свой револьвер.

— Толку-то? Все равно упустили…

— Вот же… — я посмотрел на Чудновского. — Мы упустили, возможно, самую главную зацепку… Из-за Вас!

— Да я ж знаю убийцу, — прогнусавил полицмейстер.

— Телорез?

Чудновский кивнул.