Флейта для чемпиона

— Серьёзно? — изумился Гусь. — Тогда за что же Жору все зовут интеллигентом?.. Такую фальшивку пустил!.. — сокрушённо покачал он головой.

— Вот тебе слова олимпийского вальса, — Елена вырвала из тетради Лёни Толкалина листок и протянула его Гусю. — Выучи, а свои дурацкие песни брось…

— В темпе вальса, — прочитал Гусь и продолжал:

Не слышно команд, ни призыва стартёровНи рева трибун и не судей наказ.Зато зазвучал нам сегодня весёлыйНаш вальс олимпийский,Спортивный наш вальс!

— Кстати, — сказала Надежда, обращаясь к Гуляевой, — а почему бы нам не привлечь Гуся к нашему празднику искусств? Понимаешь, Гусь, — обратилась Надежда к Гусю как к равному, — Кубертен, воскресив древнегреческие Олимпийские игры, почему-то не воскресил в них союз спорта и искусства.

— Чего, чего? — переспросил Гусь, принимая равенство как должное и заслуженное.

— Ну, в Греции, — вмешалась Елена Гуляева, — во время спортивных состязаний состязались ещё певцы, поэты. И мы тоже хотим, чтоб у нас… В общем, ты вот петь умеешь…

— И танцевать, — подсказала Фокина.

— И танцевать.

— Ну вот что, — сказал Гусь, поняв, к чему клонит свои слова Гуляева, — у вас своя самодеятельность, у меня своя. А насчёт Кубертена — это по моей части, дайте мне его адрес, и я ему покажу, как упускать… чего он упустил-то?

Гуляева улыбнулась и сказала:

— Кубертен умер в 1937 году.

— Его счастье, — сказал Гусь.

— Кстати, — вставил Тарас, — и пусть Гусь не только себя, но и Жору-Интеллигента призовёт к порядку, и всю его «хиз оркестру».

— Да, Гусь, — встревожилась Елена, — я надеюсь, что ты не только сам будешь вести себя как подобает, но не позволишь никому здесь хозяйничать.

Гусь снисходительно посмотрел на неё.

— Гуляева, я же тебе сказал, что буду ангелом-хранителем ваших олимпийских игр. — Он достал из кармана маленький иконописный портрет казанской божьей матери и широким крестом благословил весь двор, на котором кипела подготовка к играм! — С вами бог! И я!.. Так что вы в полной безопасности!

Затем он, походя, снял висящие на гвозде пять скрещённых олимпийских колец из фанеры и приставил их к затылку, словно нимбы:

— Так начинается житие святого — разумеется, только на время олимпийских игр! — Гуся-великомученика! Извините, побыл бы с вами ещё, но ведь я не только ваш раб, но и божий!

Ударив по струнам гитары, Гусь запел:

Окружу я себя разной свитою.Из амфор буду есть я и пить!И, как Цезарь со своей Нифертитою,

На приемы в посольство ходить.

С этой чудовищно неграмотной песней Гусь отправился в обратный путь.

Вообще-то для Гуся не существовало ни дорог, ни тротуаров, ни дорожек, ни переходов. Он прокладывал их сам, спрямляя выкрутасы пешеходных тропинок и укорачивая пространство всеми дозволенными и недозволенными способами. (Впрочем, Гусь ведь не только так перемещался, он так и жил!) Гусь сноровисто перепрыгнул во дворе всё, что можно было перепрыгнуть, спрямил, что можно было спрямить, сэкономил всё, что можно было сэкономить и во времени и в пространстве, и, перемахнув через забор, скрылся в никому не известном направлении своей жизни.

— Но ведь Нифертити была женой не Цезаря, а Тутанхамона! — в отчаянии вскричала Надежда. — Это же какая-то очередная фальсификация истории!..

Не обращая внимания на Фокину, все бросились поздравлять Гуляеву.

— Получить от Гуся такую расписку! — восхищался Тарас. — Чудеса! А ты, Толкалин, сомневался! Ура Гуляевой! Качать её!

Все подхватили Гуляеву на руки и подбросили её в воздух. Подхватили и осторожно поставили, как хрустальную вазу.

— Гуляева, ты богиня победы! Ты — Ника Самофракийская! восторгался Толкалин. — Я обязательно напишу об этом стихи! Елена Гуляева — Ника Самофракийская, — продекламировал он, Самофракийская… Самофракийская… — Рифма с ходу не подыскивалась.

— Сама… фракийская… сама знаю, что Ника!.. — донельзя довольная, сказала Елена.

— Теперь нам остаётся только выработать для Ларионова перечень конкретных поступков, по которым будет ясно всем, что он у нас зазнался, — вспомнила о главном Надежда.

— Итак, кто что предлагает? — спросила Елена. — Что он должен сделать такое, чтобы все видели, что он действительно зазнался? Но прежде всего, я хотела бы знать, кто возьмёт на себя музыкальное оформление нашей безумной идеи.

На словах «музыкальное оформление нашей безумной идеи» все непонятливо переглянулись между собой, но Гуляева быстренько разъяснила смысл этих слов:

— У кого есть знакомый флейтист, который согласится ходить по пятам за Ларионовым… как в Древней Греции.

— И свистеть, — добавила Фокина.

— И свистеть, — подтвердила Гуляева.

— Мой двоюродный брат учится играть на флейте в Гнесинском музыкальном училище! — сказал Тарас после некоторой и нерешительной паузы.

— А он согласится играть и сопровождать Ларионова?

— А почему бы ему не согласиться? Он любит спорт.