Флэшмен

Это был минимум, необходимый для путешествия, теперь можно было подумать и о чем-то большем. Находясь в вынужденном заключении военного городка, я невесть сколько времени не был с женщиной, и аппетит мой все более разгорался. Как нарочно, в рождественскую неделю к нам прибыл из Индии курьер с почтой, среди прочих оказалось письмо от Элспет. Я узнал почерк, и сердце мое забилось. Однако, открыв письмо, я вздрогнул, поскольку оно начиналось фразой «Возлюбленный мой Гектор». Мне подумалось, черт побери, что она наставляет мне рога, и отправила письмо по ошибке. Но во второй строке упоминался Ахиллес, а в следующей — Аякс, и я понял, что она так обращается ко мне, величая меня эпитетами, которые находила уместными для препоясанного мечом паладина, ибо других не знала. Для склонных к романтике дам того времени это было распространенное явление: видеть в своих мужьях и возлюбленных греческих героев, а не развратников и пьяниц, которыми они по большей части являлись на самом деле. Впрочем, не берусь утверждать, что греческие герои были многим лучше, так что сравнение могло быть справедливым. В остальном письмо оказалось довольно стандартным, сообщало, что она и мой отец пребывают во здравии, что она так Одинока без своего Единственного Возлюбленного, что Считает Часы то моего Триумфального Возвращения из Жерла Орудия, и т. п. Одному господу известно, как молодые женщины представляют себе жизнь военных. Но дальше шло детальное описание, как она заключит меня в свои объятия и упокоит мои кудри на своей груди, и так далее (Элспет всегда была прямолинейна, гораздо более чем считалось допустимым для английской девушки). Воспоминания об этой самой груди и вдохновенных играх, которым мы предавались вместе, заставили меня буквально закипеть. Закрывая глаза, я представлял ее упругое, белое тело, а также тела Фетнаб и Жозетты, и, продолжая грезить в том же духе, я достиг вскоре такой стадии, что покусился бы даже на леди Сэйл, окажись она поблизости. Как бы то ни было, я положил глаз на особу помоложе — миссис Паркер, веселую женушку одного и капитанов Пятого Легкоконного. Он был серьезный, скучный малый, лет на двадцать старше ее, и любивший свою супругу так, как только мужчины среднего возраста любят молоденьких невест.

Бетти Паркер была недурна собой, для тех, кому нравятся пышки, но у нее были скверные зубы, и если бы окажись поблизости какая-нибудь афганка, я даже не взглянул бы на нее. Но поскольку Кабул был вне досягаемости, я сразу после рождественских праздников приступил к делу.

Я видел, что нравлюсь ей, что было неудивительно для женщины, находящейся замужем за Паркером, и пользовался каждой возможностью во время вечеров у леди Сэйл — старый дракон продолжала держать дом открытым, стараясь показать, что если кто и упал духом, то точно не она, — чтобы перекинуться с Бетти и другими в мушку и прижаться к ней под столом коленом. Ее это, похоже, нисколько не смущало, и я решил зайти дальше: подкараулив ее одну, я потискал ее груди, выбрав момент, когда она совершенно не ожидала этого. Бетти подскочила и резко вздохнула, но вовсе не впала в истерику, так что я пришел к выводу, что дела идут хорошо, а обещают идти еще лучше.

Проблемой был Паркер. Нечего было и думать предпринимать что-либо, пока он в Кабуле, поскольку он опекал ее как наседка цыпленка. Но случай помог мне, как он помогает каждому, у кого есть голова на плечах, и благодаря этому случаю не прошло и пары дней, как мне удалось избавиться от назойливого супруга. Произошло это во время одной из тех бесконечных дискуссий в штабе Эльфи, где обсуждали все на свете, но не решали ничего. Между рассуждениями о том, что нашим солдатам не пристало носить на ногах обмотки, как это делают афганцы для защиты от мороза, и о том, какой корм надо взять с собой для своих гончих, Эльфи-бей вдруг вспомнил, что должен передать последние сведения о нашем отступлении Нотту в Кандагар. Будет лучше, заявил он, если генерал Нотт будет в деталях осведомлен о наших перемещениях, и Макензи, готовый, насколько я видел, вот-вот взорваться от нетерпения, подтвердил, что будет правильно, если одна половина британских войск в Афганистане будет иметь представление о действиях другой половины.

— Вот и замечательно, — с энтузиазмом, правда, быстро угасшим, сказал Эльфи. — Но кого же мы пошлем к Кандагар?

— Это должен быть отличный наездник, — говорит Мак.

— Нет-нет, — заявляет Эльфи, — это должен человек, на которого мы можем полностью положиться. Требуется опытный офицер, — и дальше он понес насчет зрелости и рассудительности, а Мак нетерпеливо барабанил пальцами по ремню.

Мне подумалось, что это шанс: как правило, я никогда не высказывал своего мнения, будучи самым младшим, да и не беря в голову всю эту чушь, но теперь попросил слова.

— Капитан Паркер — вот надежный офицер, — говорю я. — И так же хорошо держится в седле, как я.

— Не знаю, — протянул Мак. — Но если вы говорите, что он наездник, значит, так и есть. Ну, пусть будет Паркер, — говорит он Эльфи.