Флот и власть в России. От Цусимы до Гражданской войны (1905–1921)

Николай Николаевич Ломен (1843-1909) в 1892-1893 заведовал ВМУО ГМШ, занимая один из высших руководящих постов в центральном аппарате ведомства, а в 1893-1905 гг. был флаг-капитаном его императорского величества, то есть совмещал близость к императору и осведомленность в делах Морского министерства.

Характерно, что во всех трех записках предлагалось вновь объединить ГМШ и МГШ, однако, разными способами. Если Ф.К. Авелан и Н.Н. Ломен фактически призывали вернуться к довоенным порядкам, то Е.И. Алексеев предлагал упразднить ГМШ, переименовав при этом МГШ в Морской штаб. Эту же точку зрения впоследствии отстаивали офицеры МГШ. Вместе с тем Е.И. Алексеев выступил против объединения технической и хозяйственной частей, как в центре, так и на местах. Непонимание высшими морскими чинами роли штаба хорошо иллюстрирует замечание Н.Н. Ломена о том, что план войны должен разрабатывать главнокомандующий, а вовсе не МГШ. Впрочем, мнение о бесполезности штабов на флоте разделяли многие высокопоставленные моряки начала XX в., в том числе и такой крупный и позитивно оцениваемый в историографии военно-морской деятель, как английский адмирал А.-Д. Фишер, первый лорд Адмиралтейства, один из авторов концепции дредноута, реформатор английского морского ведомства. Именно из-за сопротивления Д.-А. Фишера Великобритания создала Морской Генеральный штаб последней из великих держав, в 1912 г.[106] Сторонники этой точки зрения видели в создании морских штабов нечто вроде «сухопутной ереси»[107]

.

В записках Е.И. Алексеева и Н.Н. Ломена, кроме того, предлагалось передать ГГУ, УГМИФ и Канцелярию Морского министерства в непосредственное подчинение министра, а не его товарища. Н.Н. Ломен разработал и собственную схему управления Морским министерством[108]. Наиболее оригинальной чертой его проекта было введение МГШ в подчинение ГМШ и появление поста инспектора стрельбы во флоте, подчиненного ГМШ. В хозяйственно-технической сфере предусматриваемые схемой изменения были невелики и ограничивались заменой Инспекций МТК отделами по специальностям, во главе с начальником судостроения. При этом предусматривался Счетный отдел, напрямую подчиненный товарищу морского министра, который должен был играть роль ГУКИС. Все эти пожелания шли вразрез с только что проведенным образованием МГШ, поэтому не имели шансов на осуществление.

Решающее влияние на реорганизацию морского ведомства оказали не вышеприведенные записки, а сформулированные в декабре 1905 г. лейтенантом А.Н. Щегловым соображения, изложенные в записке «Значение и работа штаба по опыту русско-японской войны». Данная записка была не первой пробой пера молодого офицера, еще в ноябре 1902 г. он изложил свои взгляды на функции Морского Генерального штаба в связи с обращением начальника ВМУО ГМШ А. А. Вирениуса к управляющему Морским министерством, о котором упоминалось выше. А.Н. Щеглов предложил свое понимание различий между планом войны (составление которого вошло бы в компетенцию Морского Генерального штаба) и планами операций, которые «требуют творчества начальников на местах»[109].

В записке 1905 г. лейтенант предложил структуру нового органа морского управления. В МГШ следовало включить Стратегический отдел, подразделявшийся на отделения – Оперативное, Иностранной и русской статистики, архивноисторическое и разведочное бюро; и Мобилизационный отдел с отделениями личного состава и материальных средств. МГШ должен был состоять из 1 вице-адмирала, 10 штаб- и 33 обер-офицеров[110]

. Обращает на себя внимание близость предлагаемой А.Н. Щегловым численности русского МГШ с его германским и японским аналогами – в первом состояло 32 офицера и 27 чиновников, а во втором – 31 офицер и 23 чиновника[111]. Кроме того, автор записки предлагал провести «децентрализацию» управления, отделив строевую службу от административно-хозяйственной деятельности.