Флот Римской империи

Хотя два итальянских флота проводили набор рекрутов на территориях, частично перекрывающих друг друга, их основные источники новобранцев оставались вполне определенными. Наблюдение Тацита, что Равеннский флот был укомплектован в 69 году н. э. главным образом далматинцами и паннонцами, подтверждается таблицей. Ведь 43 процента равеннских моряков прибыли с Балканского полуострова. В Мизенском флоте таких было 28 процентов.[255] Далмация, отделенная от Равенны Адриатическим морем, была особенно важным источником моряков. Ее жители изобрели тип корабля, использовавшегося в римском флоте, – либурну. На таких кораблях они занимались пиратством в Адриатике вплоть до берегов Италии.

В вопросе о военном призыве вновь выявляется относительно более значимая роль Мизенского флота. В то время как он черпал моряков в значительных количествах из всех источников, открытых для Равеннского флота, наибольшие контингенты новобранцев прибывали в Мизенум и из других областей. Поскольку Мизенская эскадра, возможно, не проводила набор в Италии или на романизированных континентальных берегах, обращенных к Тирренскому морю, она обратилась в первую очередь к Сардинии, Корсике и Африке. Однако большая часть ее моряков извлекалась из эллинизированного Востока, который поставлял 52 процента мизенских моряков, учтенных в таблице, в сравнении с 28 процентами Равеннского флота. Моряки Мизенума представляли все провинции Малой Азии, как прибрежные, так и внутренние, кроме Галатии. Киликийцы и вифинийцы, наряду с сирийцами или финикийцами, а также теми, которые называли себя Graeci (греками), возможно, были искусными моряками, но морское искусство явно не было условием зачисления во флот. Это выясняется, когда замечаешь бессов, представителей варварского[256] племени, любившего лошадей и жившего во Фракии к западу от Филипполя (ныне Пловдив), или египтян.[257]

Эти две группы составляли наиболее многочисленные контингенты в Мизенском флоте.

Наличие в итальянских флотах уроженцев Египта или laoi, в отличие от греческих или римских резидентов Египта, является эктраординарным отступлением от римского правила, исключающего службу феллахов в вооруженных силах.[258] Gnomon of the Idiologos, административно-правовой кодекс середины II столетия, недвусмысленно указывает, что «египтяне» не допускаются в легионы или во флот в целом, но могли служить в Мизенском флоте, в сравнении с которым флот Равенны, вероятно, считался менее важным для призыва.[259]

Частое появление термина Alexandrinus в надписях египетских моряков двух флотов в Мизенуме и Равенне, вероятно, отражает набор этих других рекрутов, от которых те с более высоким александрийским статусом хотели отличаться.[260] Laoi

постоянно служили во флоте Птолемеев. Они в больших количествах, возможно, поступили на службу во флот Августа, когда тот частично включил в состав своего флота египетский флот Антония.[261] Однако реальные причины того, почему императоры продолжали впоследствии набирать на службу во флот представителей этой категории, столь ценной для процветания Египта, неясны. Возможно, считалось мудрым позволить предприимчивым египтянам иметь хотя бы одну военную отдушину вдали от Египта, а из вооруженных сил итальянские флоты были подразделениями самого низкого ранга, способными поглотить большое количество таких рекрутов.[262]

Реальные шаги, благодаря которым египетский парень из Эль-Файюма и молодой человек из племени бессов в Центральной Фракии оказались на одной и той же триреме итальянского флота, нам неизвестны. Императоры располагали и пользовались далеко идущей властью в наборе, но папирусы и надписи представляют только добровольцев в первые два века империи – факт, который частично объясняет широкое пространство, на котором рассредоточились домашние очаги моряков. В любом случае упор на долгий срок службы указывает на добровольную основу. Служба обеспечивала материальное содержание и волнительные перемены в жизни. Часто моряк, уже поступивший на службу, заманивал на нее брата.[263]

По увольнении ветеран становился представителем привилегированного сословия как римский гражданин. Некий египтянин по имени Семпроний писал своему сыну Гаю, который отправился служить в Александрию, но его отговорили от службы: «Я узнал от Тилиса (?), что, вняв его разубеждениям, ты не стал поступать на службу на флот и горевал два дня. С тех пор как я понял, что тебя разубедили, ты мне больше не сын. Ты знаешь, что отличаешься и с легкостью превосходишь во всем своих братьев. Тебе лучше найти хорошую службу».[264]

По принуждению или по своей воле, ежегодно необходимое количество провинциальной молодежи, обычно в возрасте 18 лет, а во II столетии – двадцати трех лет, уходили на службу во флот.[265] К счастью, сохранились письма домой двух египетских рекрутов из Италии. Побольше бы таких содержательных и замечательных документов, как этот:

«Апион шлет своему отцу и повелителю Эпимаху большой привет.