«Флоту – побеждать!»

В общем, делалось все для того, чтобы облегчить корабли, удалить ненужное в бою и недолгом походе, а также убрать пищу для огня.

Наконец настал тот день, когда эскадра получила команду выходить на внешний рейд. Крейсера и броненосцы своим ходом направлялись к выходу из гавани, где к ним подбегали портовые буксиры, помогали разворачиваться, а убедившись в отсутствии необходимости своей помощи, тут же возвращались на рейд внутренний и опекали выход следующей боевой единицы.

Уже взъерошили своими тралами море портовые шаланды, расчищая фарватер для главных сил. За ними следовали «Смелый» и «Расторопный», расставляя вехи, гарантирующие чистую воду для выходящих в открытое море кораблей Тихоокеанского флота. Потом пошел «Новик» под флагом Матусевича, а за ним раздвинули волны своими таранами и главные силы флота: крейсерский отряд, который вел на этот раз уже оправившийся после болезни Рейценштейн, «Ретвизан», под флагом командующего, «Цесаревич», «Победа» и «Пересвет». Ухтомский вел вторую группу броненосцев: «Петропавловск», «Севастополь» и «Полтава».

Вирена Степан все-таки определил на «Пересвет». В первую очередь из-за того, чтобы новоиспеченный контр-адмирал, со своим, мягко говоря, сложным характером, не задергал нового командира своего разлюбезного «Баяна». Тут совершенно конкретно следовало учесть «ревность». Так же как мать понимает, что ей придется в конце концов отдать своего любимого сына другой женщине, так же как отец понимает, что не избежать того, что его милая и самая лучшая доченька достанется какому-то другому мужчине, мужчине, который, конечно, ее совершенно не достоин… Понимают, против природы не идут, но требования к супругам своих детей предъявляют наивысочайшие. Поэтому жить молодым супругам с любыми из родителей категорически не рекомендуется.

А Рейценштейн выздоровел очень кстати – самое время ему познакомиться на мостике флагманского крейсера с новым командиром корабля.

– Мне, Роберт Николаевич, – пояснил свое решение Вирену командующий, – необходим младший флагман на Первом отряде. Если придется дважды повернуть все вдруг и лечь на обратный курс, я хочу, чтобы корабли вел настоящий адмирал, а не просто командир броненосца…

Около часа потребовалось, чтобы выйти на относительно безопасную акваторию. Конечно, плавающие мины могли встретиться и здесь, и далее, но глазастые сигнальщики тщательнейшим образом наблюдали за волнами.

Тралящий караван Макаров отпустил обратно в Артур, и эскадра стала перестраиваться в походный ордер. «Новик» немедленно убежал к горизонту, откуда весьма скоро донес, что наблюдает трехтрубный малый крейсер.

– Вот те на! Вот не было заботы, так подай! – невольно процитировал пьесу Гоголя Молас. – «Нийтака». Значит, Того отозвал из Японского моря как минимум отряд Уриу. А может, и самого Камимуру.

– Не торопитесь с выводами, Михаил Павлович, – это, возможно, «Цусима» или даже «Отова» – оба этих крейсера японцы вполне уже могли успеть ввести в строй.

– Ваши бы слова да богу в уши, Степан Осипович, все-то вы видите в розовом свете.

– Да перестаньте – я реалист до мозга костей. И обязан учитывать самые неблагоприятные для нас варианты развития событий. Но отменять операцию, даже если имеется вероятность присутствия всего Объединенного флота Японии в этих водах, я не стану.

– Так я и не возражаю, – усмехнулся Молас. – Войны без риска не бывает…

– Вот именно. Поднять сигнал: «Идем к Цинампо. Иметь ход десять узлов».

Броненосцы двигались двумя кильватерными колоннами, а крейсера разбежались по румбам: «Баян» и «Богатырь» следовали на траверзах, «Диана» – замыкающей. «Аскольд» пошел вперед, чтобы в случае вражеской атаки на «Новик» прикрыть «меньшого брата» и не допустить обнаружения вражеским разведчиком основных сил Тихоокеанской эскадры.

Миноносцы Первого отряда в количестве шести штук держались в некотором отдалении.

– Разрешите, ваше высокопревосходительство? – подошел к адмиралам лейтенант Развозов.

– Докладывайте, Александр Владимирович.

– Сообщение с «Богатыря»: «Наблюдаю в десяти милях к осту четыре двухтрубных крейсера».

– Понятно: «собачки» пожаловали, – не преминул вставить Молас.

– Больше некому, – согласился Макаров. – Спасибо, лейтенант, передайте Стемману: «Продолжать наблюдение. Немедленно сообщать о действиях противника». На «Новик» и «Аскольд»: «Вернуться ближе к эскадре. Держаться впереди, в трех милях по курсу». Эдуард Николаевич!

– Слушаю, ваше высокопревосходительство, – немедленно отозвался Щенснович.

– Просигнальте «Баяну»: «Перейти на правый траверз эскадры. Быть готовым возглавить крейсерский отряд». Ухтомскому: «Вступить в кильватер «Пересвету». Первому броненосному: «Иметь ход тринадцать узлов».

Хлопнула малокалиберная пушчонка с кормового мостика «Ретвизана», привлекая внимание сигнальщиков на всех кораблях эскадры к флагманскому броненосцу, и почти тут же на его грот-мачте стали распускаться комбинации флажных сигналов, передавая приказы командующего.

Вызванные корабли ответили: «Ясно вижу!», и тут же последовал сигнал «Исполнять!»