Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в.

 В том же 1454 г., что и Иван Андреевич Можайский, в Литву бежал сын злейшего врага Василия II Дмитрия Шемяки — Иван. Здесь он получил в кормление громадную вотчину, которую унаследовал его сын Василий, рожденный от некой «чародеицы Греческия».[755] Весной 1500 г., так же как и Семен Можайский, Василий Шемячич перешел на сторону Ивана III[756] и занял положение «слуги». Это закреплено было русско-литовским договором 1503 г.[757] Именно Василий Шемячич, а не Семен и Василий Стародубские, был главной политической фигурой на юге России. В его вотчину входили Новгород Северский, Рыльск и Радогощь.[758] По наблюдению В. Д. Назарова (в уже упоминавшейся работе), в состав его вотчины входил и Путивль, ключевой пункт отношений России с Крымом.

[759] Известно, что Шемячич был обязан доводить великокняжеских послов в Крым до Путивля и сообщать в Москву о прибытии в Путивль крымских посланцев. По летописи, он владел Новгородом Северским и Рыльском, а в 1500 г. получил Путивль, Радогощь и Северскую землю.[760]

Центром владений Шемячича был Новгород Северский. Вместе с тем в январе 1516 г. Шемячич сообщал, что «к нему писал из

Путивля наместник его Василей Митюков». В ноябре 1517 г. к Шемячичу было послано распоряжение, чтобы он «послал из Путивля своих казаков». Той же осенью Шемячич сообщал в Москву, что татары напали «на их отчину на Путимльские места».[761] Надо иметь в виду также, что в Москве находился в «поимании» кн. Богдан Федорович Глинский, который в Литве с 1495 по 1500 г. был путивльским наместником.[762]

С конца 1509 г. шли затяжные переговоры о его освобождении. Князь Богдан умер, очевидно, еще в 1512 г.[763] До его смерти вряд ли вопрос о судьбе Путивля мог быть окончательно решен.

Впрочем, и позднее вряд ли Василий III был склонен полностью передавать суверенитет над этим важным городом Шемячичу. Так что известия 1516—1517 гг., возможно, рисуют только кратковременный эпизод из истории взаимоотношений Шемячича с Путивлем. К тому же С. Герберштейн сообщал, что «Путивлем ... владел некий государь Димитрий».[764] Действительно, весной 1522 г. в Путивль прибыл великокняжеский дьяк Третьяк Губин, который отсюда послал грамоту Шемячичу. (На этом основании М. Н. Тихомиров делал вывод, что Шемячич Путивлем не владел.[765])

Кроме громадных южных владений, Шемячичу принадлежал некоторое время и Малый Ярославец. Так, когда в 1526 г. кн. Ф. М. Мстиславский выехал на Русь, Василий III дал ему «княж Васильевские городки Шемячича в вотчину: Ярославец да Кременец, да волость Мышегу, да дал ему город Коширу в кормление». В Дворовой тетради 50-х годов XVI в. сохранилась запись о детях боярских «из Ярославца же княж Васильевские Шемячевского».[766] Очевидно, Ярославцем Шемячич владел с самого выезда и, во всяком случае, около октября 1505 г.

[767] и потерял его в 1508 г., когда Ярославцем был пожалован при выезде на Русь М. Л. Глинский. После того как Глинский был «поиман» в 1514 г., Ярославец снова перешел к Шемячичу: к нему он тянул «судом» и «данью» в феврале 1516 г.[768] Поэтому мнение М. Н. Тихомирова, считавшего, что Шемячичу только пообещали Ярославец, чтобы заманить его в 1523 г. в Москву,[769] надо считать недоразумением. По родословию Яновых (в общем-то не очень достоверному), Малый Ярославец был дан Шемячичем «в кормленье в путь» Михаилу Даниловичу Янову, боярину князя. Но в летописи под 1517 г. сообщалось, что Михаил Янов был просто «человеком Шемячича», а не его боярином.[770] Служил Шемячичу один из потомков Нетши — Петр Шибра Дмитриевич (племянник окольничего Данилы Ивановича).[771]

На службе у князя находился также Василий Львович Зубатый. В 1519 г. были «приставлены» (для надзора что ли?) к Шемячичу новгородский дворянин Иван Андреевич Жулебин Овца (Меньшой) и Семен Никитич Бутурлин.[772]

Вместе с Василием Стародубским Шемячич владел волостями Товарковом, Конопкарь и некоторыми другими на реке Угре.[773]

Василий Шемячич участвовал в крупных военно-политических акциях Василия III. Осенью 1507/08 г. он ходил вместе с В. С. Стародубским в поход в Литву на помощь М. Л. Глинскому. В 1508 г. встречал отъехавших на Русь М. Л. Глинского «с братьею».[774] 18 января 1511 г. ему были написаны три опасные грамоты. В одной из них Василий III снимал с него обвинения в измене,[775] возложенные на Шемячича князем Василием Стародубским, в другой митрополит гарантировал князю безопасный приезд в Москву, а третью давали великокняжеские бояре.[776] Воспользовался ли этой гарантией Шемячич, остается неясным. Весной 1512 г. оба князя обороняли русские «украины» на юге. Весной 1513 г. Шемячич даже настолько глубоко проник в пределы Великого княжества Литовского, что смог сжечь посады Киева.[777]