Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна

Поскольку об Экклстоуне по-прежнему ничего толком не знали, всюду упорно повторяли старые мифы: угрозы, тайны, манипуляции и пресловутый шредер в кабинете. Избегая публичности, он создал себе образ нечистого на руку бизнесмена, который не стесняется никаких средств в борьбе с конкурентами, а в супруги взял женщину на 28 лет моложе и на столько же сантиметров выше ростом. Пресса всей планеты обрушилась на Экклстоуна, выставляя его злодеем, который дал взятку правительству. В теленовостях «коррупцию» иллюстрировало фото Экклстоуна и Мосли на Даунинг-стрит. У зрителя складывалось впечатление, что перед ним исторический момент: руководство «Формулы-1» удаляется, всучив взятку. В действительности же фотография была сделана на благотворительном мероприятии.

К вечеру воскресенья все попрятались, а на следующее утро, 10 ноября, Гордон Браун появился в радиоэфире «Би-би-си». На вопрос о пожертвовании он крайне неубедительно запирался и заявил, что ничего не знает о деньгах Экклстоуна. Ситуация вышла из-под контроля.

Патрик Нил ответил на запрос Сойера почти мгновенно. В тот же день вечером он написал, что, как бы в действительности ни обстояло дело, сам факт обсуждения пожертвований Экклстоуна ставит под сомнение репутацию партии и противоречит правилам. Таким образом, следует не только отказаться от второго пожертвования, но и вернуть первое.

На Даунинг-стрит воцарилась паника. Этого никто не ожидал. Так называемые политтехнологи рекомендовали выдать какую-то часть информации и минимизировать ущерб. Хилл выступил перед журналистами и признал, что Экклстоун пожертвовал лейбористам «более 5 тысяч фунтов». Это противоречило заявлению юристов из «Херберт Смит» и сильно ударило по Экклстоуну. Тот почти одновременно тоже выступил с заявлением, которое набросали Уорд и Мосли. Глава «Формулы-1» признал сам факт пожертвования, но добавил: «В ответ я не ждал и не получал никакой поддержки ни от „новых лейбористов“, ни от правительства». Вечером он посмотрел новости, а на следующее утро заглянул в газеты и «впал в ярость». Обоим заявлениям никто не поверил. Обман вышел наружу. Экклстоун жаловался, что лейбористам следовало соблюдать договорённость и молчать о пожертвовании.

Стихия влекла его по бурному морю, словно обломок затонувшего корабля. Правительство бросило своего союзника, и вся надежда была на Мосли.

— Чем они заняты? Выясни, что происходит, — велел Экклстоун, по привычке стараясь управлять событиями, а не реагировать на них.

Мосли снова отправил Уорда на Даунинг-стрит с просьбой публично поддержать Экклстоуна и защитить его от обвинений. К полудню ответа ещё не было, а они с Мосли, по занятному совпадению, как раз вели в Колнбруке дисциплинарное слушание по поводу столкновения Шумахера с Вильнёвом в Хересе. До того Экклстоун никогда не проводил мысленных параллелей между повсеместным мошенничеством в «Формуле-1» и уродливой ложью обитателей Вестминстера, однако в этом случае разбирательству обычной аварии сопутствовали всевозможные интриги.

Накануне слушания Экклстоун встретился с Шумахером и боссом «Феррари» Жаном Тодтом в одной из лондонских гостиниц. За ужином они признались, что в «Феррари» прослушивали переговоры между руководством «Уильямса» и Вильнёвом. Кто-то из менеджеров сообщил канадцу, что его догоняет Мика Хаккинен на «макларене» и финна нужно пропустить. Вильнёву сказали:

— Хаккинен нам очень помог. Не подводи меня, Жак. Мы это обсуждали.

Почти сразу Вильнёв пропустил Хаккинена вперёд и позволил тому выиграть гонку. Тодт сказал, что «Уильямс» и «Макларен» сговорились обеспечить нужный результат. Чтобы посильнее надавить на Мосли, расшифровку переговоров перед самым началом слушаний отправили в «Таймс». Как писала газета, руководство «Феррари» утверждало, будто бы Шумахер был вынужден устроить аварию, иначе заговорщики осуществили бы свой план. В ответ Фрэнк Уильямс и Деннис выразили «глубокую озабоченность» тем, что «Феррари» прослушивает чужие переговоры. По мнению одних наблюдателей, итальянцы просто хотели отвлечь внимание от выходки Шумахера, другие же усматривали здесь связь с борьбой, которую вели «Уильямс» и «Макларен» по поводу «Договора согласия». Экклстоун сказал Тодту, что записи ничего не изменят, и добавил:

— Я уже сказал Максу: Шуми не виноват. Думаю, он не станет спорить — Михаэлю нужно только правильно отвечать.

Шумахер кивнул. Он всё понял.

Во время слушания немец постепенно отступал под натиском Мосли. Он признался:

— Да, я видел, что Жак меня обходит, и подумал: «Нужно его остановить».

Размышляя над окончательным вердиктом, Мосли изменил свою первоначальную точку зрения.

— Решение должно пойти на пользу автоспорту, — сказал он Экклстоуну. — Нет смысла дисквалифицировать или сильно штрафовать Шумахера. Зрителям это не понравится.