Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна

На следующее утро после дня рождения Славицы катер вёз его с яхты в паддок, и на лице Экклстоуна нельзя было прочесть ни намёка на размолвку с женой. Он устроился у себя в моторхоуме, и ранние посетители (в их числе его администратор Карлхайнц Циммерман) даже не догадывались, что владельца «Формулы-1» терзают сомнения по поводу собственного брака. Экклстоун никогда не показывал своих чувств. Даже в кругу верных соратников малейший намёк на семейные проблемы был бы проявлением слабости. Что бы ни вытворяла Славица, он не пожертвует браком — во многом именно потому, что уже привык жить в состоянии войны.

С помощью скрытых видеокамер Экклстоун на четырёх экранах следил за жизнью «Формулы-1» прямо из кожаного кресла в дальнем углу моторхоума. Флавио Бриаторе с уморительной важностью бродил у входа в паддок, надеясь побеседовать с теми, кто будет решать его судьбу. Экклстоун с интересом наблюдал, как тешит собственное тщеславие его друг, новая команда которого — «Рено» — застряла на четвёртом месте. Один из экранов был подключён к камере у входа в моторхоум, чтобы его владелец мог разглядывать посетителей. Кто-то приходил по делу, кто-то хотел воспользоваться его именем, кто-то — знакомством, а некоторые вообще рассчитывали втереться в доверие и стать ему «вместо сына». Заходили представители семи стран, желающих провести свой Гран-при в 2004 году вместо двух неназванных пока автодромов, которые Экклстоун собирался исключить из календаря. Кое-кто предлагал 40 миллионов долларов за гонку с ежегодной прибавкой 10%, тогда как старые европейские автодромы платили 10 миллионов. Как предсказывал проницательный Экклстоун, «через десять лет европейская экономика скатится до уровня стран третьего мира. Европа не сможет конкурировать с Китаем, Кореей и Индией».

Рост азиатской телеаудитории приносил всё большую прибыль. С просителями он держался внушительно, остальные же понимали: перед ними человек, заперший себя — как в профессиональном, так и в личном смысле — в золотой клетке, которую сам же и соорудил. За стенами его крепости раскинулись лагеря команд, враждебно разглядывавших друг друга на стартовой решётке. Между ними сновал Мосли. Он чувствовал, что где-то возникли трения, и, как и Экклстоун, быстро определил их причину.

Лука Монтеземоло капризничал больше обычного. Перед своим офисом в Маранелло он вывесил огромную чёрно-белую фотографию победного финиша Ники Лауды на Гран-при Испании в 1974 году. Расплывчатая фигурка в неистовом ликовании размахивала руками возле болида и клетчатого флага. Это был сам босс «Феррари» Лука Монтеземоло, запечатлённый в день своей первой победы.

Все признавали его заслуги — и Экклстоун не исключение. После прихода в «Феррари» Жана Тодта самоуверенный итальянец перестроил команду. Он пригласил лучшего в мире конструктора Росса Брауна и блестящего специалиста по аэродинамике Рори Бирна. После двадцати лет упадка «Феррари» им удалось, объединив усилия, удовлетворить все запросы Михаэля Шумахера и привести его к титулу чемпиона в 2000 году.

На следующий год Шумахер и «Феррари» доминировали весь сезон. «Жаль, что у нас нет ещё парочки таких же, как Михаэль, ведь он не признаёт поражений», — критиковал его неудачливых оппонентов довольный Экклстоун. В Монако у «Макларена» с «Уильямсом» было мало шансов навязать борьбу могучей команде Монтеземоло, поэтому гонка ожидалась скучная. Экклстоуну всегда удавалось сыграть на эгоизме боссов команд, однако Монтеземоло вдруг перестал поддаваться на его уловки. Итальянца взбесил приезд в Маранелло Дитера и Вольфганга Ханов — представителей Лео Кирша.

— Они не из «Формулы-1» и сделают ей только хуже, — заявил он Экклстоуну. Поразмыслив ещё немного, итальянец добавил: — Говоришь, ты продал свой бизнес. Так вот, это наш бизнес.

Он отлично знал, что Экклстоун выручил уже больше 2 миллиардов долларов, и с нетерпением ждал от Кирша ещё миллиард.

Немецкий медиамагнат оказался в ловушке. Заполучив долю EM.TV, он стал владельцем половины акций «Формулы-1», но вынужден был купить у Экклстоуна ещё 25% за миллиард, поскольку недальновидный Хаффа взял на себя такое обязательство. Киршу, разумеется, не хотелось платить, однако Экклстоун объяснил ему, что отказ обойдётся куда дороже.

В сущности, Экклстоун вёл игру в покер. Заплатив ФИА 60 миллионов долларов за столетнее пользование правами на «Формулу-1», он отказывался перечислять остальные 300 миллионов, пока не получит миллиард от Кирша. После неожиданно жаркого спора Мосли заподозрил, что его партнёр «водит нас за нос и, того и гляди, не сдержит слово и не заплатит 300 миллионов, чем сильно меня расстроит». Опасаясь худшего, Мосли в феврале 2001 года обратился к Гордону Поллоку — известному лондонскому адвокату и знатоку коммерческого права — с вопросом, может ли ФИА оспорить право Экклстоуна на «Формулу-1» и все связанные с ней товарные знаки.