«Фрам» в Полярном море

Как во льдах пустынных да корабль лежит,Снегом густо-густо такелаж покрыт.Но ты слышишь ясно,Удивлен ужасно,Что он не покинут, что в нем живут.Кто же это, братцы?Загляни-кось, братцы:Нансена ребята весело шумят.Вечер лишь настанет, карты на столе,Чуть не все играют, гам стоит в толпе,

Вот Нурдал и БентсенЗаседают вместе.«Экая ворона», Нурдал говорит,Но Бентсен, братцы,Не смотрит, братцы,«Сам-то ты ворона», мрачно он ворчит.Среди всех и Гейка[176] с широкой спиной,Увлечен он страшно карточной игрой.Ларс с ним так играет,Будто он ставитЖизнь на карту, счастье, кров свой и почет.

А Амунсен, братцы,Смотрит на них, братцы,Головой качает и домой идет[177].Свердруп, Блессинг и наш здешний Мон[178],Те марьяж избрали своей profession.Время быстро мчится.«Надо торопиться»,Воздыхая грустно, Хансен говорит,«Звезды наши, братцы,Ждать не будут, братцы».

И уходит с Моном на палубу он.Доктор только бедный не у дел совсем:Нет больных на «Фраме», нету их совсем.Грустно он вздыхает.Медленно шагаетИз угла каюты в другой угол он.Но придумал, братцы,Себе дело, братцы,Он для вас газету будет издавать.

Предостережение!!!

Считаю своею обязанностью предостеречь публику от некоего бродячего часовщика, который недавно завелся в нашем хозяйстве, берет у разных лиц часы в починку и не возвращает их. Как долго еще будет существовать подобное ремесло на глазах у властей?

Приметы часовщика следующие: роста среднего, блондин, глаза серые, борода русая, сутулый; в общем и целом кроткого вида.

А. Юлл[179].

Примечание.

Описанная личность заходила вчера в нашу контору в надежде получить у нас работу, и мы считаем своим долгом пополнить ее приметы следующими: субъект часто слоняется тут вокруг со стаей бездомных собак по пятам, усердно жует табак, следы которого виднеются на его бороде. Больше добавить нам нечего, так как нам не дано право, да и надобности нет исследовать его под микроскопом.

Редакция «Фрамсии».

Вчерашнее наблюдение дало 79° северной широты и 138°14' восточной долготы. Наконец-то, снова добрались до той широты, на которой были в конце сентября. Кажется, теперь твердо дрейфуем к северу: около 10 за четыре дня».

«Понедельник, 11 декабря. Утром предпринял большую прогулку на запад. Ходить в темноте по торосистому льду так же трудно, как пробираться ночью по моренам. Раз шагнул прямо в воздух, полетел, не удержав равновесия, и ушиб себе правое колено. Погода сегодня мягкая: всего лишь –23°.

Вечером северное сияние имело чрезвычайно своеобразный вид белых блестящих облаков, которые я сначала принял было за освещенные луной. Но никакой луны еще нет. Эти легкие cumulus или cirro-cumulus[180] переходили в светлое небо цвета макрелей [скумбрии]. Я стоял неподвижно и наблюдал до тех пор, пока позволяла легкая одежда, но не обнаружил никакого движения, никакой игры света. Облака сияния тихо плыли по небу.

Свет был всего сильнее на юго-востоке, где виднелись также и темные облака. Скотт-Хансен говорил, что потом они переплыли на северную часть неба; облака надвигались и исчезали; некоторое время их было очень много – блестящих и белых, «белых, как барашки», как он выразился, но за ними игры северного сияния не было видно».

В метеорологическом журнале за этот день около 4 пополудни отмечено: «Слабое северное сияние на севере; несколько отдельных пучков (они выглядят, как кружевные золотые ленты) рассеяны на северо-северо-востоке у самого горизонта». В своем журнале северных сияний Скотт-Хансен описывает сегодняшнее явление следующим образом: «Около 8 часов вечера наблюдалась дуга северного сияния, простирающаяся через зенит с востоко-юго-востока на северо-запад.