Франсуа Вийон

На фоне размышлений о времени и жизни появляются «Жалобы Прекрасной Оружейницы» — вещь исключительная, не заимствующая свою форму ни у какого определенного типа стихов и не дающая возможности скандировать рефрен.

Сгорели вмиг дрова сухие,И всех нас годы подвели![288]

А вот «Баллада-завет Прекрасной Оружейницы гулящим девкам» — образец эмоционального обращения, в котором прошлое высвечивает печальное настоящее, показывая преемственность поколений.

Внимай, ткачиха Гийометта,Хороший я даю совет…Монете старой нет хожденья[289].

И подводит всему итог «Двойная баллада о любви».

Люби, покуда бродит хмель,Гуляй, пируй зимой и летом…Как счастлив тот, кто не влюблен[290].

Кончается остроумное завещание, за ним следуют «дары». Своей матери Вийон оставляет «Балладу-молитву Богоматери», на самом деле являющуюся молитвой самого Вийона.

О Дева-мать, владычица земная,

Царица неба, первая в раю…И с верой сей мне жить и умереть[291].

Еще один подарок, с которым все непросто: и то, как он появился, и то, ради чего написан, — «Баллада подружке Вийона».

Фальшивая душа — гнилой товар,Румяна лгут, обманывая взор…Не погуби, спаси того, кто сир[292].

Ненавистному сопернику Вийон посвящает поэму, которую Маро назовет рондо:

Смерть, зову твою я кару…

В память о Жане Котаре написана великолепная «Баллада за упокой души мэтра Жана Котара», где восхваляется дружба пьянчуг.

Отец наш Ной, ты дал нам вина,Ты, Лот, умел неплохо пить…Я вас троих хочу молитьЗа душу доброго Котара[293]

.

«Баллада о Робере д’Эстутвиле» — песнь любви и верности.

Занялся день, и кречет бьет крыломВ предчувствии утехи благородной…Вот почему должны мы быть вдвоем[294].

Вийон подводит итоги. Прежде всего следует обратить внимание на исполненную ярости «Балладу о том, как варить языки клеветников».

В горячем соусе с приправой мышьяка,В помоях сальных с падалью червивой…Да сварят языки клеветников![295]

Следом идет ироничная «Баллада-спор с Франком Гонтьо, где легкими мазками изложена философия наслаждения.

Толстяк монах, обедом разморенный,Разлегся на ковре перед огнем…

Живется сладко лишь среди достатка[296].

Следующее завещание — всего лишь предлог, чтобы напасать о парижанках в «Балладе о парижанках».

Идет молва на всех углахО языках венецианок…Но что вся слава итальянок!Язык Парижа всех острей[297].

Наконец, автора увлекает тема «бедняги Вийона». Он поет о печальном финале своей любовной эпопеи в «Балладе о Толстухе Марго».

Толстуху люблю, ей служу от души,Хоть вовсе не глуп и собой не урод…В борделе, где стол наш и дом[298]

.

Засим следует поэма неопределенной формы, которую Маро назвал «Урок Вийона».

Красавцы, не теряйте самойПрекрасной розы с ваших шляп![299]

И этот «урок» заставит появиться на свет «Балладу добрых советов ведущим дурную жизнь» — наставления, где ясно высказаны пожелания всех баллад, написанных на жаргоне.

В какую б дудку ты ни дул,Будь ты монах или игрок…Где все, что накопить ты смог?Все, все у девок и в тавернах![300]

Конец истории известен. Вийон смягчает его «Пастушкой», написанной в стиле классической любовной шутки, перегруженной аллегориями куртуазной любви — Карл Орлеанский от такой бы не отказался, — которая приобретает другой смысл, ибо поэт вышел из мёнской тюрьмы и ему не до интрижек.

Вернувшись из страшной тюрьмы,Где чуть не оставил жизнь…Вернувшись[301].