Француженки подтяжек не делают

У меня есть друзья в Америке и во Франции, которые поступили аналогичным образом. Они превратили свою страсть к “гаражным” распродажам[126] в “воскресный” бизнес, решив в один прекрасный день стать по ту сторону прилавка. Вместо того, чтобы все выходные напролёт рыскать по рынкам и барахолкам в поисках дешевого антиквариата от десяти до сотни лет от роду, они обзавелись необходимым инвентарем, продолжая с удовольствием покупать приглянувшиеся им вещи, о которых им было что-то мало-мальски известно. Что касается графика работы, в этом плане они сами себе хозяева. С ранней весны и до глубокой осени они сами выбирают ярмарки, в которых хотят участвовать, продают несколько вещей или предметов обихода, совершают несколько поездок, зарабатывают небольшую сумму денег. Но самое главное – они постоянно на людях, общаются с покупателями, и что еще более важно, с друзьями-единомышленниками и коллегами по цеху в их маленьком “воскресном” братстве.

Когда я отправилась в Штаты студенткой по обмену, я жила около Бостона, в семье одного книжного редактора. У него было небольшое, очень своеобразное хобби, и он посвящал ему едва ли не всё свое свободное время: реставрировал подержанные плетеные стулья. И неважно, где он добывал эти стулья – на кухне соседа, у торговца антиквариатом, или на гаражной распродаже, он медленно, но методично делал свое дело, оплетая тростником стул за стулом и пунктуально отмечая его порядковый номер в списке своих личных достижений. Если мне не изменяет память, он продавал стулья по двадцать пять долларов за штуку, так что это был своего рода бизнес. А еще люди таким образом за символическую плату воздавали дань уважения его мастерству и художественной ценности изделий. Держу пари, ему было приятно иметь карманные деньги, но вместе с тем выгоды, которые он извлекал из своего ремесла, едва ли можно было назвать материальными. Когда он ушел из издательства и перебрался в Альбукерке, Нью-Мексико, его инструменты и “подопечные” переехали вместе ним. Я навестила его там, когда ему было уже за девяносто, и он с гордостью продемонстрировал мне очередной, возрождаемый им к жизни стул. Вне всякого сомнения, он продолжал продавать их по той же цене, тихонько улыбаясь про себя. Он дожил до ста лет. Когда он умер, список восстановленных им стульев поражал своими размерами, а мастерская была битком набита экземплярами, которые он так и не успел отреставрировать.

Религия

И в заключение еще одна небольшая ремарка о точках опоры и социальных связях. Многие люди с возрастом обращаются (или после долгих лет возвращаются) к Богу, сделав посещение церкви частью своего бытия. Это вполне разумный и оправданный шаг, имеющий множество положительных моментов. По-настоящему верующий человек никогда не чувствует себя одиноким. Сильную, истовую веру невозможно переоценить, потому что вера повышает качество жизни и жизненный тонус на долгие годы.

Я поняла это еще в детстве, когда мы, учащиеся воскресной школы, занимались в своем приходе миссионерской деятельностью. Мы помогали людям в Восточной Европе. Я и по сей день не утратила свою связь с храмом. Я просто не могу пройти мимо церкви без того, чтобы не зайти внутрь. Я всегда завожу своего мужа в церкви, особенно во Франции, Италии, Греции и Турции, но также и во всем мире – будь то православный храм, мечеть, буддистская пагода и тому подобное. Тот непередаваемый душевный трепет и эмоциональный подъем, который я испытываю, когда захожу в храм, я считаю чудом, которое дарит мне бесконечный покой, будь то крупный собор – такой, как собор Парижской Богоматери или Собор святого Петра в Риме, или маленькая церковка в Реймсе со своим Улыбающимся Ангелом, или совсем крошечные церквушки, которые нравятся мне куда больше. Меня всегда завораживают окна с витражами из цветных стеклышек. Мои самые любимые – маленькие старинные соборы в Провансе. Взять хотя бы канун Рождества в Аббатстве Сенанк[127]

в нескольких километрах от Горда[128], где монахи до сих пор служат мессу и поют рождественские песнопения на латыни, – все это создает непередаваемую атмосферу одухотворенности и возвышенности, сохранившуюся до наших времен в ее первозданной красоте.

Регулярное посещение церкви, осознание принадлежности к общине, особенно с систематическими, четко распределенными обязанностями, мероприятиями, которые планируешь заранее и с нетерпением ждешь, намного более целесообразно и полезно для здоровья, нежели пребывание в одиночестве. Хотите посещать клубы? На здоровье. Принадлежность к клубу или религиозной организации (я не утверждаю, что это то же самое, но и то, и другое дает возможность общения с близкими по духу людьми). А это придает уверенность в себе и дарит умиротворение. Можно с полной уверенностью заявить, что люди, которые регулярно посещают церковь – это в большинстве своем сердобольные, заботливые люди, в случае необходимости готовые ухаживать за теми, кто в этом нуждается. Забота о других благотворно влияет на общее состояние, в частности, помогает снять стресс.