Французский авантюрист при дворе Петра I. Письма и бумаги барона де Сент-Илера

Авторство Сент-Илера подтверждает и другое, недатированное письмо авантюриста Петру, перевод которого содержится в той же подборке (документ 26){136}

. Здесь Сент-Илер просит царя утвердить ранее сочиненные им «29 артикулов, которые во учреждение служить имеют корпусу морской гвардии». Опубликованная в ПСЗ «Инструкция» от 1 октября 1715 г. как раз и насчитывает 29 пунктов. Существенна и еще одна деталь: барон также просит Петра «под каждым артикулом назначить штраф как Ваше величество за благо разсудит»: таким образом, опубликованные в ПСЗ дополнения к тексту «Инструкции» были сделаны царем не по собственной инициативе, а в ответ на прямой запрос со стороны барона. «Инструкция» не пересекается с предыдущими текстами Сент-Илера, но и не противоречит им. Скорее, они описывают разные стороны жизни создаваемой академии. Если «Проект» задает программу обучения и структуру учебного процесса, то «Инструкция» регламентирует вопросы внутреннего распорядка: правила поведения, несения караульной службы, служебную иерархию и т.д. Можно предположить, что «Инструкция» создана в развитие «Проекта»: в своей капитуляции барон запрашивал «совершенную мочь политично их [гардемаринов] наказывать, когда они дела своего исправлять не будут, и того что им предписано будет для обучения их о житии и учении их», и теперь задавал нормативную основу для реализации полученных полномочий. Зарубежный прообраз «Инструкции» (если он существовал) нам выявить пока не удалось.

Примечательно, что, насколько нам позволяют судить источники, роль Петра в разработке этих регламентов была минимальной и совершенно пассивной. Нельзя сказать, конечно, что документы эти создавались помимо воли царя: мы видим, что он знакомился с ними и в целом одобрял их. Однако у нас нет прямых свидетельств того, что он инициировал их создание, давал какие-то установки касательно их содержания, участвовал в их редактировании. Можно было бы предположить, что эти документы и не были утверждены государем, что Сент-Илер просто направлял их Петру, а тот отмахивался от пустых бумажек неуемного прожектера. Но нет: пересылая «Инструкцию» в начале 1719 г. сменившему Матвеева во главе академии Григорию Григорьевичу Скорнякову-Писареву, Адмиралтейство отмечало, что «пункты» эти «состоялись за собственною Его царского величества рукою». Таким образом, факт подписания документов Петром имел место — во всяком случае, Адмиралтейство официально считало их утвержденными монархом. Показательно, однако, что Скорняков тем не менее впоследствии счел возможным подвергнуть их собственному «рассмотрению», объявив, что многие из них нуждаются в корректировке, и предложить в результате обновленную версию{137}

.

В октябре, судя по всему, началась практическая деятельность академии. И.И. Неплюев вспоминал, что 1 октября 1715 г. его, в числе других учеников Нарвской школы, перевели «в школу в Санкт-Петербург, которой школы был содержателем француз Баро», т.е. Сент-Илер; Неплюев 137 уточняет, что «оная была под ведением адмирала Федора Матвеевича Апраксина и генерал-майора и обер-штер-кригс-комиссара Григорья Петровича Чернышева; потом она поручена была Андрею Артамоновичу Матвееву. В той школе было нас обучающихся 300 человек»{138}

. Из документов мы видим, что барон действительно принимает участие в академических делах— во всяком случае, подписывает бумаги: за его рукой уходят доклады в Адмиралтейство о том, что многие недоросли неграмотны, бумаги об отправке таких неграмотных в Новгород в школу при тамошнем епископском доме, об отчислении совершенно неспособных («во учении быть невозможно») недорослей, и т.д.{139}

8 октября в Академии, похоже, побывал Петр (в тот день «Его величество был в Адмиралтействе, и в школах»), визит повторился 3 ноября («Его величество был во академии, срисовали человека»){140}. Это единственные известные нам случаи, когда источники фиксируют посещение Петром Морской академии в этот период.