Французский авантюрист при дворе Петра I. Письма и бумаги барона де Сент-Илера

Помимо сбора сведений в стране пребывания, дипломаты стараются находить информаторов и в тех странах, где российские представители отсутствуют: прежде всего в Швеции, с которой идет война, но в определенные моменты также и в Англии, в частности, в период обострения отношений с ней в 1720-1721 гг. Деятельность российских агентов в Швеции в последнее время рассматривалась в специальных работах{226}, поэтому здесь можно ограничиться лишь самыми общими соображениями на основании бумаг все того же Б.И. Куракина за 1720-1721 гг., когда в Швеции находился интересующий нас Сент-Илер. Сбор такой информации прямо входит в обязанности Куракина: хотя он и является послом в Гааге, весной 1721 г., например, ему поручено Петром «розведывать о подлинном намерении двора аглинского»

{227}.

Во-первых, из переписки видно, что посол собирает информацию, как открытую, так и конфиденциальную, поступающую из интересующих его стран к другим лицам. «Почта аглинская пришла», — пишет он царю и пересказывает сообщаемые из Лондона новости{228}

; «из Франции письма объявляют», и т.д.{229} Здесь, скорее всего, речь идет о своего рода рукописных газетах, которые составляли важнейший элемент информационной среды того времени: распространявшиеся по подписке, сообщения эти таким образом избегали цензуры и во множестве отложились в архивах ведущих европейских сановников. Особенно важную роль они играли во время войны, когда получение информации напрямую из той или иной страны было затруднено. Например, в годы Войны за испанское наследство английские министры регулярно получают такие «письма» из Парижа и из Мадрида, часто пересылаемые к ним через Нидерланды. Возможно, впрочем, что речь идет и просто о письмах к частным лицам, содержание которых сразу же становится известным всему городу. Вместе с тем мы видим, что русский посол имеет доступ к такому, например, источнику, как донесения, направляемые своему правительству из Стокгольма голландским резидентом в Швеции Румпфом

{230}. Получал ли их Куракин благодаря особым личным отношениям с кем-то из чиновников или же с согласия самого голландского правительства, непонятно, но так или иначе копии доношений этих он регулярно переправляет Петру.

Во-вторых, Куракин выстраивает сеть собственных информаторов. Мы помним, что во время охоты за Сент-Илером французских консулов в Италии в 1713 г. упоминалось, что один из них смог привлечь к сотрудничеству «генуэзца, секретаря агента эрцгерцога», у которого есть « bonnes correspondances»

в Неаполе. Этим же термином — корреспонденты — пользуется и Куракин, у которого тоже есть множество собственных «коррешпондентов». Как правило, понять, кто именно эти корреспонденты и каков может быть их статус, из донесений Куракина нельзя; неясно, и откуда берут корреспонденты сообщаемые ими сведения. Например, в апреле 1721 г. информатор Куракина в Лондоне сообщает, что именно сказал, выходя из королевского кабинета, шведский посол сардинскому посланнику{231}. Значит ли это, что корреспондент занимает настолько высокий пост, что присутствовал при данном эпизоде? Или же он лишь пересказывает слухи?

Иногда, впрочем, Куракин свои источники все же называет — разумеется, шифром: о том, что «двор аглинской дал указ адмиралу Норису отаковать флот Вашего величества», посол узнал «от посла гишпанского марки [за] Монтелиона, которой в Англии был до разорвания мирного, и имеет добрую корреспонденцию, и человек искусной в делах, которому веру могу ять»{232}. Таким образом, здесь Куракин опирается на контакты дружественного ему испанского дипломата, у которого осталась в Лондоне обширная сеть «друзей» среди политической элиты. Многие из них, очевидно, считают нужным информировать бывшего испанского посла по каким-то своим соображениям — например, в силу симпатий к якобитам или несогласия с политикой нынешнего кабинета. У маркиза, в свою очередь, есть какие-то свои причины делиться информацией с Куракиным. Другой вопрос, насколько она надежна и достоверна: Куракин здесь вынужден полагаться на свое субъективное суждение о маркизе — «человек искусной в делах, которому веру могу ять». Примечательно, что в январе 1721 г. посол пишет царю: «Что же принадлежит до установления коррешпондента в Англии, и хотя у меня некоторые есть, однако ж з денежною дачею вернее и лутче сыскать могу»{233}. Отсюда можно понять, что во-первых, их у него их в Англии несколько; во-вторых, что он целенаправленно работает над расширением их сети; в-третьих, что некоторые из них, возможно, работают не за деньги — можно предположить, что переписка с Куракиным может носить для них характер светского общения, или же они надеются получить какие-то ответные услуги от дипломата; и, наконец, в-четвертых, что платные корреспонденты кажутся послу более надежными.