«Французы полезные и вредные». Надзор за иностранцами в России при Николае I

Губернатор писал свой отчет на основании рапорта харьковского полицмейстера, включающего в себя интимные подробности, в которые начальник губернии не счел нужным посвящать шефа жандармов. Полицмейстер «во исполнение словесного приказания» губернатора отправился в дом потерпевшей и там

от самой Панафидиной дознал, что назад тому шестнадцать дней учитель ее иностранец Александр Оливар соблазняя ее, под разными предлогами, велел выйти в сени и, обольщая деньгами, говорил, что он ее возьмет к себе и что скажет ей нечто важное; на что она согласясь и пришедши в назначенное место, нашла его уже там, где он Оливар, взявши ее, растлил девство стоя, и когда она от сего закричала, то он, запрещая ей более кричать, ударил по щеке; по окончании же происшедшее от сего извержение между ног ее он, Оливар, вытер своею рубашкою, и приказал ей приходить всегда туда же, но она, чувствуя от вышеописанного себя нездоровою, не выходила к нему два дня, почему он, придравшись будто за урок, прибил ее и говорил: ежели она будет к нему выходить каждый день в нужное место, ибо в сенях было неудобно, то он не будет ее бить и всегда будет отмечать в знании урока успешною. Желая избежать по ребячеству своему наказания учителя, она выходила к нему в назначенное место шесть раз, но имела соитий только три, потому что три раза

[им] препятствовали, наконец, после пятого раза сказала девке Софье, чтобы она караулила за нею, когда пойдет к нему в назначенное место, и потому она, подсмотревши, сказала женщине Екатерине, которая их, Оливара и Марью, застала вместе.

Желая удостовериться в справедливости вышеизложенного мною происшествия, я отправился в комнату означенного иностранца Оливара, который при вопросе моем объявил, что действительно означенная девица Марья выходила к нему в нужное место, но, впрочем, он, Оливар, с нею Панафидиной никогда соития не имел, а только держал ее за сосцы и детородный уд, где в последний раз упомянутая женщина Екатерина застала их вместе.

Согласно обычной процедуре, 15 декабря 1832 года из III Отделения императору был подан «Всеподданнейший доклад о высылке за границу французского подданного учителя Оливари, растлившего двенадцатилетнюю девицу Марью Панафидину», и государь, ознакомившись с ним, «Высочайше повелеть соизволил: выслать сего иностранца за границу», о чем Бенкендорф 22 декабря 1832 года сообщил волынскому гражданскому губернатору Андрею Петровичу Римскому-Корсакову, которого, «во исполнение монаршей воли сей», просил

об учинении зависящих с его стороны распоряжений к удалению сего иностранца из пределов государства, снабдив его на сей конец обыкновенным заграничным паспортом без возврата в Россию для устранения всех затруднений, могущих препятствовать принятию его в чужих краях.