«Французы полезные и вредные». Надзор за иностранцами в России при Николае I

Казалось бы, поэма на такую тему, написанная в откровенно панегирическом тоне (что явствует уже из посвящения, а также из эпиграфа: «Нам дар богов – на троне добродетель»), не должна была встретить противодействия со стороны русской цензуры. Тем не менее это произошло. Прежде чем обсуждать, что именно смутило цензоров в «Николаиде», следует восстановить основные вехи биографии ее автора, в которой Россия сыграла немаловажную роль.

Феликс Дево родился в 1777 году. До августа 1819 года, когда он в составе французской театральной труппы отправился в Петербург, он успел перепробовать множество занятий: сражался в рядах республиканской армии в эпоху Революции и Директории, играл на бирже и в любительских, а после 1815 года и в профессиональных театральных труппах. Дево (к этому времени уже приставивший, как часто делали французские актеры, к своему имени аристократическую приставку «Сен» и превратившийся в Сен-Феликса) выступал в Петербурге в ролях из репертуара знаменитого французского комика Потье (того самого le grand Potier

, который упомянут в «Графе Нулине»). Кроме того, одним из его «коронных номеров» была заглавная роль в водевиле Ж. Дюваля и Э. Рошфора «Вертер, или Заблуждения чувствительного сердца». Эту роль он играл в присутствии великих князей Михаила и Николая Павловичей, а однажды, в покоях Михаила Павловича, даже вместе с великими князьями: один подыгрывал Дево, читая роль Шарлотты, а другой – ее мужа Альбера. Именно отсылкой к этому эпизоду Дево заканчивает свою «Николаиду»; упомянув дворец, «где Государь царит, блистая вечной славой», он восклицает:

Коль прежде, Вертера дозволив мне сыграть,

Смешной его тоске умел он сострадать,Зачем же не могу души моей оплоту

Вновь показать, как я влюбляюся в Лолоту!Зачем же не могу вернуться снова вспять

И на снегу, смеясь, покойно почивать!

Контракт Дирекции императорских театров с Дево-Сен-Феликсом был расторгнут около 1825 года; обстоятельства, при которых это произошло, весьма путано описаны в собственноручной записке Дево, сохранившейся в архиве III Отделения (если верить Дево, всему виной были внутритеатральные дрязги и мстительность коллег из труппы петербургского французского театра). Дальнейшая карьера Дево в России была столь же пестра, что и жизнь во Франции: помимо игры во французской труппе, он зарабатывал на существование самыми разнообразными способами: владел в Петербурге булочной, тиром, театром марионеток, завел двух медведей, которых отправил в Париж, в 1823 году издал – с собственным стихотворным посвящением великому князю Михаилу Павловичу – альбом из 16 литографий по оригинальным рисункам А. О. Орловского. Если об остальной деятельности Дево мы знаем исключительно из его собственного, весьма субъективного автобиографического повествования, вошедшего в его книгу «Россия и Польша. Историческая, политическая, литературная и анекдотическая мозаика» (1847), о которой речь еще впереди, то издание альбома Орловского – один из немногих достоверных фактов его биографии.

Проведя в России 14 лет, Дево в 1833 году уехал во Францию, а пять лет спустя решил возобновить русские связи и отправился в баварские Альпы, на курорт Крейт, куда летом этого года выехала на лечение императрица Александра Федоровна. В честь приезда императорской четы в Крейте были устроены празднества с участием наследного принца прусского (брата Александры Федоровны), короля Людвига Баварского и других знатных особ. Шеф жандармов Александр Христофорович Бенкендорф, также присутствовавший в Крейте, очень пекся об «информационном обеспечении» этого события. Русский дипломат князь Элим Мещерский 25 августа 1838 года, то есть в день завершения празднества, в письме из Крейта просил агента III Отделения в Париже Якова Николаевича Толстого поместить отчет о крейтском празднестве, написанный «одним французом», в «Котидьен» или, что было бы гораздо лучше, в «Журналь де Деба», потому что «наш друг Христофорович очень хотел бы увидеть его именно в Дебатах». Этим «одним французом», по всей вероятности, и был Дево-Сен-Феликс; во всяком случае, на страницах роялистской газеты «Котидьен» 17 ноября 1838 года появилась именно его статья о празднестве в Крейте.