«Французы полезные и вредные». Надзор за иностранцами в России при Николае I

Теперь, когда министр предписал нам заплатить четырьмя тысячами франков и шестью месяцами тюрьмы за одно-единственное письмо, пришедшее, как утверждают, из России, мы позволим себе задать вопрос: а было ли написано это письмо? Были ли произнесены процитированные слова? Если же письмо это не более чем апокриф, почему правительство не приказало официальной газете «Монитёр» опровергнуть это сообщение, напечатанное в стольких немецких и французских газетах? Опровергнуть его следовало еще прежде суда над нами, который бы в этом случае вовсе не состоялся. Еще более необходимо опровергнуть его теперь, когда нам вынесен приговор, ибо если этого опровержения не последует, найдутся люди, которые сочтут, что г-ну Моле легче требовать объяснений у «Моды», чем у посла России; а между тем мы, хотя и не принадлежим к партии «золотой середины»

[26]

, остаемся французами, и нам досадно, что г-н Моле так мало заботится о своей чести. Случай ли всему виной или французский кабинет побоялся, что российский Император не сможет заплатить 4000 штрафа, ибо пожар Зимнего дворца истощил его казну? Ведь, по чести говоря, если Император произнес злополучную фразу, к штрафу и тюремному заключению следовало приговорить его.

В этой статье «Моды» упоминание о Зимнем дворце, вспыхнувшем вечером 17/29 декабря 1837 года и сгоревшем почти полностью, не слишком лестно по отношению к Николаю I, однако так «Мода» отзывалась о российском императоре не всегда. В январе 1838 года она характеризовала Николая и его поведение во время и после пожара гораздо более доброжелательно, чтобы не сказать восторженно, и противопоставляла «самоотверженность» этого монарха, «которого газета „Журналь де Деба“ в припадке раздражительности именует варваром и полудикарем», поведению французской королевской фамилии, которую происшедший почти в то же время пожар в парижской зале Фавара, где давала представления Итальянская опера, оставил равнодушной.

* * *

Так писал император злополучное письмо или нет? Пожалуй, самый верный ответ на этот вопрос дал прокурор Нугье, назвавший письмо «невероятным». Тем не менее в версии событий, предложенной французскими газетчиками на основе этого якобы подлинного письма российского императора, выдумки смешаны с правдой. Начнем с того, что здесь правда.