Фридрих Барбаросса

В качестве ответного шага миланцы оказали правителю помощь в проведении его политики рекупераций, которая особенно должна была касаться бывших владений Матильды, оспаривавшихся папством. Уже остановившись в Реджо, государь оказался в области, где эти владения были особенно сконцентрированы. Через два дня после заключения договора с Миланом он находился в Кастелларано на Секкии, одном из бывших матильдиных местечек, господствовавшим над главным подходом к горам^[375]. До середины марта Фридрих задержался в этой местности на северном склоне Апеннин. Выдачей привилегии вассалам Гарфаньяны и Версилии (соответственно, севернее и северо-западнее Лукки)

^[376] он распространил отсюда свое влияние также и на южный склон гор в данной области, установив в подчиненной зоне непосредственное имперское господство. Несколько позже он оформил территорию Гарфаньяны и Версилии как отдельный административный округ Империи, подчинив его маркграфу Гильельмо (Вильгельму) ди Пароди из Лигурийских Апеннин как подеста и ректору^[377]

. При этом существенную роль в его действиях сыграло стремление ограничить экспансионистскую политику лукканцев.

После посещения Болоньи, которая в прежние годы расценивалась как центр враждебных Империи сил на Виа Эмилия, Штауфен в апреле вернулся в собственно Ломбардию, чтобы там во исполнение своего договора с Миланом подготовить повторное основание Кремы. Сначала в Павии он по жалобе епископа Милона Туринского назначил ему очную ставку с графом Гумбертом Савойским. На рубеже 1167 и 1168 годов граф сумел, при крайне тяжелом положении, сложившемся для императора, удовлетворить давние притязания своего дома в районе Турина. Хотя Фридрих уже в годы своего пятого итальянского похода (1174–1178) неоднократными демонстративными остановками в Турине настойчиво подчеркивал притязания Империи на эту зону, савойец оставался верен Империи. Во время переговоров с городами Лиги весной 1183 года он все еще причислялся к открытым приверженцам императора. Впрочем, год спустя императорский легат канцлер Готфрид впервые вынужден был вмешаться в конфликт между Милоном Туринским и графом Гумбертом (март 1184 года, Милан). В апреле 1185 года в Павии такой случай представился и самому императору. Фридрих вызвал графа в Турин, назначив срок прибытия на июнь того же года^[378]. Впрочем, сначала Штауфен отправился через Милан в Крему, которую 7 мая 1185 года, четверть века спустя после разрушения им же в январе 1160 года, основал вновь во исполнение соглашения в Реджо. Фридрих лично возвратил кремасков на их родину и пожаловал доселе пребывавших в Милане консулов Кремы леном с правами графов Кремо-Камизано, с давних пор связанных с Кремоной. В Креме, восстановлению которой благоприятствовала исключительно сухая погода, государь задержался на несколько недель

^[379]. Только в июне он прибыл в Турин по делу о савойском конфликте, правда, приглашенный граф при дворе не объявился. Тогда дело было передано канцлеру Готфриду, занимавшемуся им еще с прошлого года, и 2 сентября 1185 года в Турине тот восстановил тамошнего епископа в правах, оспаривавшихся графом Гумбертом^[380]

.

Из пьемонтских земель Барбаросса в начале июля отправился в поездку на юг, чтобы сопроводить в Империю свою будущую невестку, Констанцию Сицилийскую. После того как уже в октябре прошлого года были приняты обязательства касательно будущего брака наследника престола с норманнской принцессой, король Вильгельм II Сицилийский весной 1185 года по соглашению со штауфеновским императором привел к присяге сицилийских баронов, и среди них прежде всего внука первого сицилийского короля Рожера II, графа Танкреда Леччейского, происходившего от одной его внебрачной связи. При этом Вильгельм ради обеспечения престолонаследия в Сицилии из-за своей все еще продолжающейся бездетности смог настоять на том, чтобы присягу на верность в качестве наследника его державы принял Генрих VI. Вероятно, в параллель этому пятнадцатилетний мир с Империей, провозглашенный в 1177 году, был заменен на постоянный мир^[381]. Тем самым Штауфеном был сделан крупный политический ход, приведший, пожалуй, к его самому значительному успеху.