Фридрих Барбаросса

По просьбе Эберхарда я написал письмо папе, которое должны были доставить Райнальд и Отто, а почему нет, когда только о них нынче все и говорят? Пусть объясняются с глазу на глаз и сами решают, кто прав и кто не прав. И папа пусть видит, мы, немцы, его нисколечко не боимся, и я, император Фридрих I, понимаю, что как бы Роланд ни ненавидел Райнальда, а не вцепится тому в волосы, потому как, зная о моем приближении, папа лично станет с моего канцлера пылинки сдувать. Кроме посольской миссии на Райнальда и Отто была возложена почетная обязанность подготавливать население к прибытию императора и убедить всех, кто не успел присягнуть короне в прошлый раз, присягнуть теперь. По дороге они столкнулись с послами папы, которые следовали ко мне с предписанием разъяснить ошибку перевода. Допросив их и поверив, что легаты не имеют иных поручений от его святейшества, Райнальд направил ко мне своего человека, дабы эта делегация не застала меня врасплох.

«Ни в коем случае они не должны разъезжать по Германии. Если Вы поступите иначе, то очень пожалеете об этом!»

Я сунул письмо под нос Эберхарду.

— Он что там, ракушками объелся, в этой Италии?! Убери с глаз моих долой, не буду отвечать.

Далее имела место череда сухих отчетов, на которых я не стану останавливаться особо, но из которых можно было понять, что Райнальд и Отто добились в Италии невиданных прежде дипломатических успехов. Еще бы: вся Северная Италия наша! Сам же Райнальд не оставлял попытки писать мне в прежнем развязном тоне: «поскольку Вы на наши многочисленные письма не отвечаете ни слова — может, у Вас нет пергамента или писарь слишком ленив?»

Как и прежде, я счел за благо не отвечать нахалу. В конце концов, мои обиды — это мое личное дело, а вот ежели моя ответная ругань попадет в руки наших врагов! Воистину: «…не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека», тут же ко всему прочему были бы моя подпись и личная печать.

Не договорившись с Венецией, Райнальд захватил в плен консулов мятежной Равенны и принудил их встать на нашу сторону. «Хотя их и сопровождало около 300 человек, а нас было всего десять, мы, разъярясь, устремились на них и захватили их вместе с греческими деньгами». На греческие деньги тут же были набраны наемники из окрестных земель, и Райнальд с Отто осадили крепость Анкону. Впрочем, те и не подумали давать ответный бой или терпеть утомительную осаду, выслав навстречу с моим канцлером парламентеров и наскоро заключив мир.

Согласно теперь уже зашифрованным донесениям Райнальд встретился с преданным нам кардиналом Оттавиано ди Монтичелли в коллегии кардиналов, который обещал нам всяческую поддержку в отношении с папой. Он клялся употребить все свое немалое влияние на других кардиналов, а также сообщать через гонцов обо всем, что творится в Ватикане.

«Теперь Вы можете смело идти в Италию. Бог отдал Вам в руки всю страну. С папой и его кардиналами Вы можете делать все, что Вам заблагорассудится. И даже ежели Вам будет угодно, Вы можете разрушить Рим!»

Ну, насчет разрушения — это уж как получится. В конце июля 1158 года мы действительно выступили в путь. В составе имперского войска шли чехи во главе со своим новым королем Владиславом II, мой брат по отцу Конрад, герцог Фридрих Швабский, архиепископы Кёльнский и Трирский, а также целое полчище светских и духовных князей. На этот раз войско шло четырьмя потоками: мы — через альпийский перевал Бреннер, а воины из Бургундии и Верхней Лотарингии — через перевал Сен-Бернар, отряды из Франконии, Нижней Лотарингии и Швабии — через Септимер, из Австрии, Каринтии и Венгрии — через марку Фриуль и Веронскую область в долину реки По, где планировалось воссоединение и где ждали нас Райнальд и Отто. В обозе еще тащилось 50 тысяч человек. Разумеется, такое огромное и разношерстное войско нуждалось в железной дисциплине, поэтому я сразу же объявил, что во время всего похода строжайше запрещаются драки среди участников похода, а также нахождение в лагере шлюх. Нарушители лишались всего своего снаряжения и изгонялись из войска.

После воссоединения сил я разделил войско на семь равных частей, отдав две из них под командование канцлеру Дасселю и Виттельсбаху.

Таким образом, мы прибыли под стены Милана и 23 июня 1158 года перешли в наступление. Богатый город ждал нас, как, должно быть, еще не ждал никого в целом свете. На возведение оборонительных валов и укрепление стен ушло 50 тысяч фунтов серебра, тем не менее торгаши есть торгаши — завидя наши знамена, они прислали представителей с предложением выплаты штрафа. В общем, надеялись решить дело миром.

Можно и миром при условии безоговорочного подчинения Милана воле императора.

Осадив Милан, мы кинули часть войска на его союзника — город Брешию, захватили и разрушили. Шестьдесят жителей забрали в качестве заложников, из мужчин, готовых служить империи, был сформирован отряд, который теперь должен был выступить в авангарде имперских войск против Милана.