Фридрих Барбаросса

Зато осуждение Александром III могло вызвать осложнения, если весь остальной христианский мир не признает Виктора IV. Поэтому в течение месяцев, последовавших за церковным собором в Павии, сфера подчинения Виктора IV расширилась мало. К ней примкнули Богемия и Дания, но Венгрия, Арагон и Кастилия поддержали Александра III, к которому в 1161 году присоединилась и Святая земля. Во Франции и в Англии Людовик VII и Генрих II хотели войти в этот же лагерь из политических соображений, но ни тот, ни другой не решились взять на себя инициативу; епископы и клирики этих стран сразу же выступили за Александра; летом 1160 года синоды, проходившие в Бове (для епископов из Франции) и в Ньюмаркте (для епископов континентальных владений Генриха II), высказались против «немецкого» папы.

Таким образом, предприятие, затеянное 7 сентября 1159 года, оказалось затяжным; надежды рассеивались, а оно заходило в тупик. Но эта неудача не только не обескуражила Фридриха, а наоборот, подтолкнула его к действиям. Следуя советам Рейнальда фон Дасселя, он начал в эти месяцы как можно выше поднимать авторитет императорской власти, представляясь как настоящий мирской глава всего

Запада, — подразумевалось, что решения и действия других королей являются, в общем-то, второстепенными; но из этих же соображений он утверждал себя как римский император, властелин христианского мира со столицей в Риме и ответственный перед Богом за христианство, а следовательно, теоретически его власть выше власти папы — и это оправдывало его политику в отношении служителей церкви. В такой обстановке в баварском аббатстве Тегернзее была сочинена пьеса «Ludus de Antichristo

», первая часть которой показывала, как император римлян требует повиновения ему всех королей и добивается его либо силой (от короля Франции), либо страхом, а вторая часть представляла его победу над Антихристом, изгнавшим церковь из храма Божьего. В это же время итальянский поэт Архипоэта воспевал власть «кесаря Фридриха, князя князей на земле, поставленного Богом королем над другими королями».

Это возвышение возрождало надежды, разжигало амбиции.

Но цели все же оставались прежними. Фридрих хотел еще, во-первых, упрочить свою власть в Италии, во-вторых, привести весь христианский мир в сферу подчинения Виктора IV. С обновленной энергией, подстегиваемый двумя неудачами в начале 1160 года, в течение четырех лет он должен будет неуклонно действовать в этих двух направлениях.

С этого момента программа действий в Италии расширилась. Фридрих полагал, что интервенция на полуостров станет способом изоляции и устранения Александра III и вынудит колеблющихся подчиниться Виктору IV. Еще он решил, что если получит подкрепление, то Ломбардия будет быстро и легко подчинена. Сначала ему нужно будет подавить Милан: «Победив Милан, мы победим все», — писал один из современников. Затем следует прочно обосноваться в Папской области и в Риме, куда переедет также Виктор IV, потому что Александр не сможет туда вернуться и будет сидеть в Террачине, в Кампанье, а империя восстановит в Риме свой авторитет как во времена Карла Великого или Оттона Великого. И, наконец, надо будет подавить Сицилию. Этот последний пункт программы приобретал новый аспект, потому что император надеялся — на сей раз при содействии папы — подменить сюзеренитет папы в Сицилийском королевстве своим собственным и даже упразднить нормандскую династию, чтобы связать аристократию южной части полуострова напрямую с итальянским троном. Таким образом, раскол предоставлял ему случай для действия, о котором он, возможно, когда-то и мечтал, но которое трудно было осуществить, так как до Констанцского договора у него были намерения заставить Сицилию не влезать в итальянские дела и устранить ее как державу, но не как реальность. После Беневентского конкордата любое вмешательство казалось ему невозможным. Но теперь под предлогом принуждения самозванного папы (Александра III) к повиновению и преследования тех, кто его поддерживал, выполнимым становилось мероприятие еще более масштабное, чем то, о котором он подумывал, готовясь стать императором.